Предательство во имя долга. Софи Кортес
Арман подозревает графа? Но на каком основании?
– Не знаю доподлинно, – Мадлен прикусила губу. – Отец не успел рассказать всего. Но он считает, что мою лошадь могли нарочно напугать по приказу графа. И еще этот пленник в подземельях замка де Фуа… Тут определенно что-то нечисто!
– Пленник? – потрясенно переспросила баронесса. Мелисанда выглядела искренне озадаченной. Нахмурившись, она на миг о чем-то задумалась, а потом решительно поднялась. – Я немедленно хочу поговорить с твоим отцом. Отдыхай, милая.
Чмокнув дочь в лоб, баронесса поспешно вышла, придерживая тяжелые складки юбок. Мадлен проводила ее недоуменным взглядом. Поведение матери показалось девушке странным. Словно та знала нечто, неизвестное остальным. Неужели и матушка в курсе отцовских опасений насчет графа? Или даже более того? И что за пленник такой, при упоминании которого баронесса так переполошилась?
«Слишком много вопросов и слишком мало ответов», – в который раз за день подумала Мадлен. Тело и разум истомились от вынужденного бездействия. Смежив веки, девушка без труда погрузилась в глубокий сон…
***
А в это время в укромной беседке замкового сада, скрытой от посторонних глаз кронами вековых лип, встретились двое – Арман д'Арси и Мелисанда. Баронесса, бледная и осунувшаяся, негодующе смотрела на мужа:
– Арман, что все это значит? Ты подозреваешь де Фуа в злом умысле против нашей дочери? И что еще за пленник?
Барон, задумчиво теребя ус, кивнул:
– Да, Мелисанда. Боюсь, граф де Фуа затевает недоброе. Ты же знаешь, каково его отношение к гугенотам. И ко мне лично, как к одному из приближенных короля Генриха. Уверен, это была не просто случайность на охоте. А пленник… Его зовут Жоффрей д'Арне. Гугенот из знатного рода, захваченный людьми графа. Подозреваю, де Фуа пытает его, дабы раскрыть наши тайны.
При этих словах лицо баронессы исказилось от ужаса и боли. Она судорожно вцепилась побелевшими пальцами в край мраморного стола.
– Жоффрей… Он в руках палачей? О боже, только не это… Арман, ты должен спасти его!
Барон изумленно воззрился на жену:
– Мелисанда, объясни, что происходит? Откуда такая реакция? Ты знакома с этим человеком?
Баронесса, с трудом сдерживая слезы, кивнула:
– Да, Арман. Жоффрей… Он мой кузен. Сын моей тетки Маргариты де Роган. В юности мы с ним были неразлучны. А потом его семья перешла в протестантизм и бежала из Парижа от гонений. С тех пор мы не виделись. Но Жоффрей всегда был мне как брат… Я не могу допустить, чтобы он погиб в застенках!
Барон тяжело вздохнул. Семейные тайны, хранимые столько лет, вылезли на свет, как змеи из нор. Мелисанда никогда не рассказывала о своих гугенотских корнях, предпочитая держать их в секрете. Смолоду оказавшись при парижском дворе в качестве фрейлины королевы-матери Екатерины Медичи, юная баронесса быстро усвоила, что открытое исповедание