Миры и истории. Книга третья. Академия. Магия воздуха. Алекс Кама
2. Рассвет силы
«Не дано увидеть те силы, которые позволено только ощущать».
(Апулей)
Он катился, то ускоряясь, то замедляясь, постоянно накатываясь мне на ноги. И всё время бормотал: «Харумпампам-барам-урам! Харумпампам-барам-урам!»
А я просто топал следом, внимательно глядя под ноги, – боялся наступить на шарик, когда он в очередной раз упрётся в мою кроссовку.
Когда впереди, на перекрёстке мраморных тропинок, показался бордюр, шарик помчался в его сторону так резво, будто с разбега взлетать собрался.
Я крикнул:
– Эй, стой! Я помогу!
Шарик тут же остановился, резко крутанулся, повернувшись ко мне лицом, ну, то есть той своей частью, где у него были глаза и ротик. А потом фыркнул, надул щёки, весело плюнул в мою сторону и… рассмеялся!
Дальше я минут пять наблюдал, как он, будто нервный йорк, напрыгивая, штурмует бордюр, при этом надувается, как рыба-фугу, и бурчит: «Кхрррррррррбра! Кхрррррррррбра!»
Но в итоге у него получилось! Ну, как получилось?.. Он перекатился прямо «на лицо», встряхнулся, а потом обернулся ко мне с победоносным видом: дескать, понял, каков я? И тут же проорал:
– Сам ты «эй!»
– Смешной ты, мячик! – сказал я, не подумав.
И тут же увидел надувающиеся для плевка щёчки.
– Стой-стой-стой! – я не знал, то ли плакать, то ли смеяться – у меня баттл с мячиком-шариком, но уже понимал, что так мы не подружимся, а друзья мне нужны. – Я не хотел тебя обидеть. Я просто пока тебя не знаю. Прости, я был не прав. Давай дружить!
С минуту шарик так и стоял с надутыми щёчками, явно раздумывая, что делать дальше, а потом как-то растерянно начал сдуваться.
– Харумпампам-барам-урам! – пробормотал он, выжидающе глядя на меня снизу вверх.
И что я должен сказать в ответ?
– Как тебя зовут? – я спросил первое, что пришло в голову.
И тут, клянусь, он будто расстроился: бровки стянулись в одну линию, глазки сошлись в одну точку, будь у него нос, именно в этом месте располагалась бы переносица, ротик сжался в кружочек, и лицо стало жалостным, как у младенца, которому не дают любимую игрушку. Не знаю, как… но внезапно я догадался:
– У тебя нет имени?
Вместо ответа двойной глазик шарика скорбно моргнул, после чего он снизу стал печально им меня буравить.
– Так давай мы дадим тебе имя.
Шарик поколыхался вправо-влево, затем его глазки разошлись по своим местам, и я услышал повеселевшее:
– Харумпампам-барам-урам!
– Ну нет! Так мы тебя звать не будем.
Шарик хохотнул.
– А если Линкс?
– Сам ты Линкс! – пискнул шарик.
Я решил не объяснять ему, что так зовут хомяка моей двоюродной сестры Эвы. Тем более что второй вариант был от другого её хомяка:
– А Типпо?
Шарик задумался, но всё-таки своё «Харумпампам-барам-урам!» произнёс явно неодобрительно. Предложить ему Макса? Ну… Нет. Какой