Все мои ничтожные печали. Мириам Тэйвз
мужьях и любовниках, о нашем страхе, что нас больше никто не захочет как женщин, что мы умрем в одиночестве, без любви, покрытые пролежнями глубиной до костей. И мы вообще сделали хоть что-то правильное в этой жизни?
Наверное, да. Мы сохранили нашу дружбу, мы всегда будем рядом друг с другом, и однажды, когда наши дети уже станут взрослыми и разъедутся, бросив нас прозябать в сожалении, меланхолии и старческой немощи, когда наши родители умрут от накопившихся горестей и усталости от жизни, когда наши мужья и любовники разбегутся по собственному почину – или мы сами выгоним их за порог, – мы с ней купим один на двоих маленький домик в какой-нибудь прекрасной деревне, станем рубить дрова, брать воду в колодце, рыбачить, играть на пианино, петь на два голоса арии из «Иисуса Христа – суперзвезды» и «Отверженных», вспоминать прошлое и ждать конца света.
Уговор?
Уговор.
Мы ударили по рукам и свернули себе косячок. Мы уже начали замерзать на открытой веранде. Мы сидели и слушали, как трещит и ломается лед на реке в одном квартале от дома, и мне вдруг подумалось, что, наверное, было бы здорово, если бы глыбы льда взмыли в воздух, как птицы, и полетели бы прочь от всего этого бурлящего давления. Наверное, было бы здорово наблюдать, как куски льда летят высоко над Портедж-авеню курсом на север, домой. Мы смотрели в беззвездную, студеную, ясную апрельскую ночь. Наблюдали, как гаснут огни в окнах соседних домов. Дети Джули уснули на диване в гостиной, сжимая в руках пульты управления для тысячи современных устройств.
Почему Дэн не присмотрит за Норой? – спросила Джули. (Дэн – отец Норы, человек увлекающийся, легко возбудимый и сентиментальный. Сейчас мы в процессе развода.) Ситуация вполне себе чрезвычайная. Он же вроде бы говорил, что ты всегда можешь рассчитывать на него в экстренных случаях? Ты говорила ему об Эльфи?
Он сейчас на Борнео, сказала я. С какой-то воздушной гимнасткой.
Хорошо ему. Я думала, он живет в Торонто.
В принципе, да… чтобы быть ближе к Норе. Но сейчас он на Борнео.
Он вернется в Канаду? – спросила Джули.
Наверное, да. Я не знаю. Нора говорила ему об Эльфи.
А Барри оплачивает Уиллу учебу в Нью-Йорке? – спросила Джули. (Барри – отец Уилла, человек во многом загадочный и весьма состоятельный. Занимается разработкой стохастических моделей волатильности курса валют для какого-то крупного банка. Мы почти не общаемся.)
Да… пока да.
Норе нравится танцевать? (Собственно, из-за танцев мы и перебрались в Торонто: чтобы Нора училась в определенной балетной школе, куда смогла поступить только благодаря стипендии. У меня самой нет таких денег.)
Очень нравится, но она страдает, потому что считает себя толстой.
Боже, сказала Джули. Когда же закончится это дерьмо?
Я поймала ее с сигаретой.
Она курит, чтобы меньше есть?
Я пожала плечами. Наверное, да. Все танцовщицы курят. Я пыталась с ней поговорить,