Микроурбанизм. Город в деталях. Коллектив авторов
Выбор гибкой и подвижной аналитической рамки, в отличие от фиксированного определения, открывает возможность свободных маневров исследователей, увеличивая их шансы “уловить” город, находящийся в постоянном изменении.
Микроурбанизм – казалось бы, слишком очевидное, “лежащее на поверхности” понятие, однако в социальных исследованиях оно практически не применялось[7]. При этом термин представляется нам достаточно эвристичным и полезным для обозначения целого ряда исследований, в фокусе внимания которых оказываются незначительные в глобальных масштабах события и детали городской жизни, с легкой руки Дэвида Бисселла получившие название “апофеоза незначительности”[8]. В рамках этого подхода исследователь работает с многослойностью города, снимая слой за слоем не только и не столько хронологические напластования, но и множественные реальности, которые появляются и проявляются в разных городских контекстах и у разных городских персонажей, по-разному обращающихся с городом и по-разному чувствующих его. Пожалуй, в данном случае оказывается уместной метафора облезлости (используемая в статье Анны Желниной), не столько вскрывающая за множеством слоев “суть вещей”, сколько обнажающая “полувидимое”, раскрывающая множественность реалий, в частности, одновременное существование “полупрошлого” и “полунастоящего” – сложных нелинейных конструкций времени и пространства, в которых протекает жизнь горожан. Облезлость предполагает пересечение, наложение, проглядывание одного через другое. В какой-то момент она создает эффект аккумуляции – что-то вроде усиленного соприсутствия, когда наличие нескольких слоев, угадывающихся ли под облупившейся краской, проступающих ли как слои воспоминаний, вызывает особый эмоциональный отклик и, соответственно, особое взаимодействие с городом. Примером этому может служить Стена Цоя на московском Арбате, объединившая тысячи признаний и надписей фанатов и туристов. Соприсутствие накладывающихся одно на другое, перебивающих друг друга высказываний, создающих причудливые констелляции, производит гораздо более сильный эмоциональный эффект своим многоголосьем и политемпоральностью. Каждый участник оставляет свой след, одновременно меняющий восприятие места, да и города в целом. Банальные туристические надписи из серии “Саша. Одинцово 2012” образуют географию любви и памяти, а также делают значимыми ранее невидимые или воспринимавшиеся как городской спам высказывания. Облезающие, проглядывающие друг через друга надписи Стены внезапно приобретают ценность, настраивают взгляд наблюдателя, переформатируют его отношения с городом. Она становится местом значимых высказываний и посланий, оставляемых горожанами друг другу. Банальность и обыденность внезапно приобретают значение.
При всей подвижности и даже, возможно, неопределенности предлагаемой нами аналитической рамки и связанных
Термин “микроурбанизм” привлек наше внимание, будучи задействованным в риторике архитекторов, городских планировщиков и активистов. В самом общем виде в рамках данного смыслового поля микроурбанизм означает работу с небольшими городскими пространствами и малыми архитектурными формами/объектами, цель которой – установление взаимосвязи человека и города, активное освоение и интерпретация городских пространств горожанами, инициирование различных событий и других форм городской самоорганизации. Пример подобного подхода см.: Guide to Seattle Micro Urbanism. Доступно по адресу: http://microseattle.wordpress.com/ .