.
коготь оборвал шнуровку корсета, а пальцы сразу же потянули его вниз. Грудь Селены стала более объёмной по сравнению с юными годами, да и бёдра стали более округлыми, что безумно нравилось её мужу. Он сел на лавочку, установленную прямо в саду, а его пантера забралась на него сверху, страстно целуя его губы, пока мастер чувственными пальцами касался её кожи. В тот момент он очень жалел, что у него всего две руки, и он не мог одновременно и касаться её полной груди, и гладить упругие круглые ягодицы. Поэтому леопард справлялся как мог, стараясь не обделить ни один участок вожделенного тела.
– Любимый, ааа… – Сель шумно дышала, когда губы барона Дуэйна взяли в плен её грудь.
Он перекатывал сосок, лаская его языком и посасывая, а ладонями скользил по гладким бёдрам, восхищаясь идеальной красотой своей жены. Она всегда была для него самой лучшей, даже, когда тяжело переваливалась с ноги на ногу как утка, пока носила под сердцем их близнецов. Даже, когда не успевала привести себя в порядок, умаявшись с неугомонными котятами. Он, конечно, старался делить с любимой заботу о детях пополам, но его службу и преподавание никто не отменял, а Сель упрямо не хотела просить помощи со стороны, стараясь доказать, наверное, в первую очередь себе, что справится со всем. И справлялась, правда уставала, валясь с ног. И, когда Дуэйн возвращался из комнаты старшей дочери, прочитав ей на ночь сказки, а Сель засыпала на кровати, забыв зашнуровать сорочку после кормления близнецов, он не мог налюбоваться своей пантерой.
И часто ему приходилось сдерживать свою животную похоть, давая возможность жене просто поспать. Но неугомонная кошка чувствовала его настроение и просыпалась, когда дрожащими пальцами мастер пытался прикрыть её пышную грудь, провоцирующую его на подвиги, и зашнуровать ворот рубахи.
В памяти барона Дугласа всплыл случай, когда он всё же не совладал с собой и охватил двумя руками поначалу мягкие полушария опустошённой до дна груди. Близнецы, как и полагалось оборотням, отличались отменным аппетитом, у Сели хватало для них молока, но они выпивали всегда её полностью. Дуэйн стал мять грудь возлюбленной, наваливаясь на неё сверху и шепча о том, что ей даже ничего делать не нужно, а просто расслабиться, чтоб он доставил удовольствие и ей, и себе. Тогда он почувствовал, как грудь стала более упругой. Кошка хотела его так же сильно, как и прежде, но согласилась на его предложение, потому что игривое потомство вытягивало почти все силы. Поэтому она отдалась в руки мужа, откинувшись на подушках. Мастер погрузил в неё пальцы, чувствуя как в груди зарождается вибрация от удовольствия, потому что его самочка была всегда готова для него. Дуэйн продолжил гладить промежность Селены и стал целовать открытую для его ласк грудь. И тут струя сладкого молока выстрелила прямо в его глаз! А Сель задрожала от яркого оргазма, даже не заметив этого курьёза.
Теперь такого не случалось, ведь пантера давно отлучила от груди малышню, но барон Дуглас очень надеялся, что вскоре Сель снова начнёт толстеть, а потом их дом опять будет наполнен мурчанием маленького котёнка.
Он разорвал платье в клочья, чтоб не мешалось между