Игры Вселенной: Начало. Светлана Подклетнова
себя сдержать. – Господи, что же с тобой делать? Диковинная ты какая-то!
Она помогла мне вымыть посуду и предложила пройти в дом. Возле крыльца стояла лавочка, и я попросила женщину позволить мне остаться во дворе. Она укоризненно посмотрела на меня и произнесла:
– Ты ещё не нагулялась, деточка? – затем, покачав головой, добавила: – Разве тебе не довольно того, что ты пережила в последние дни? Что же с тобой произошло, дитя?
– Я ничего не помню, – в который раз ответила я на постоянно возникающий у окружающих меня людей вопрос. – Просто мне так хочется побыть на свежем воздухе! Нет желания идти в дом.
Я подняла глаза, постаравшись подкрепить просьбу взглядом, силясь влить в него помимо робости что-то, такое, что смогло бы сподвигнуть мою хозяйку дать мне немного свободы. Видимо, я преуспела, потому что женщина, вздохнув, произнесла:
– Ну что же, посиди, только не выходи за калитку.
– Почему? – вопрос вырвался машинально; мне казалось, что он был довольно резонен.
– Почему?! – возмутилась женщина. – Ты ещё спрашиваешь почему? Горе на мою голову!
Женщина вздохнула и вошла в избу, громко захлопнув за собой дверь.
Взглянув на дверь, за которой скрылась моя хозяйка, я увидела бабочку, сидящую на косяке. Я подошла к двери и протянула руку, ожидая, что бабочка вспорхнёт на неё. Дети во дворе опять заржали. Бабочка взмахнула крыльями и села на тыльную сторону моей руки. Я подошла к лавочке и медленно опустилась на неё, надеясь не спугнуть насекомое. Дети за изгородью затихли. Мне была непонятна их реакция на моё невинное желание разглядеть насекомое поближе. С колодцем вышло действительно смешно, но что смешного в том, что я захотела поближе рассмотреть изумительной красоты рисунок на крыльях этой бабочки? Я внимательно взглянула на насекомое. Чёткий разноцветный рисунок на его крыльях явно что-то напоминал мне, но что… Пока это так и осталось для меня тайной.
Дети всё также с любопытством наблюдали за мной. Я отпустила бабочку и стала изучать людей, проходящих мимо дома, в котором меня приютили. Они осматривали меня как какую-то диковинку. Дети показывали им на меня пальцем и что-то говорили. Я слишком далеко находилась от них и не могла разобрать слов. Но почему-то это меня не смущало. Мне было абсолютно безразлично мнение окружающих. Судя по тому, как со мной здесь обращались, я была моложе многих из них. Сейчас я не помнила, сколько мне лет. Память моя действовала как-то избирательно. Я знала, что такое деревья и цветы, но не узнала сразу лошади. Я могла спонтанно понять суть какой-то вещи, но, если начинала задумываться о чём-то, это что-то уходило от меня с быстротой молнии. Кто же я? И как я здесь очутилась? Я была почти уверена, что никогда не жила ни в этом месте, ни в месте, похожем на это. Я просидела на лавочке до вечера, осматривая прохожих, удивляющихся моей нескромности. Я бы просидела здесь и дольше, но как только пришёл с работы муж моей хозяйки, мне пришлось вернуться в избу. Мужчина был очень зол. Должно