Созвездия твоих глаз. Екатерина Маркмирова
убеждая себя, что мне нет никакого дела до сводной родственницы, сам лезу в её блог узнать, есть ли результаты конкурса, ведь Жвачка не ответила ни на одну мою колкость, по офису ходила, как бледная моль. Я перематывал запись эфира до того момента, где выступала сестрица, а потом несколько раз ставил его на повтор. Эмбер действительно была в своей стихии. Даже с отдалённого расстояния нельзя не увидеть, как горели её глаза. Мне всегда нравились люди, живущие мечтой, целью и я испытываю странную гордость за них, потому что заряжаюсь их энергией. А сегодня Эмбер потухла, будто фитиль свечи. Направляясь в архив, повторял себе, что в моём интересе нет ничего такого. Она ведь сестра мне, я должен знать, всё ли в порядке, а вдруг обидел кто. Например, тот Тарзан недоделанный с дредами или кто-то ещё. Стивен мне весь мозг потом вынесет и придумает ещё каких-нибудь новых забот.
Толкаю дверь в архив и перед глазами картина маслом: Розовая извивается, приседает, крутит задницей, подпрыгивает, касается бёдер…
В горле моментально становится сухо, чувствую себя в пустыне одиноким кактусом. Очень хочется пить, а ещё больше треснуть Жвачку по упругим ягодицам, сжать их ладонями, сминать и гладить.
«Я обычный здоровый мужик и не могу реагировать иначе на женское тело!» – Тут же оправдываю свою реакцию.
А желание растёт, очень явно растёт и мне становится стыдно перед Анджелиной.
«Дэвид, эта зараза, та самая хмурая девочка с надутыми щеками, что портила тебе аппетит за столом! Опомнись, парень! Вам с ней не по пути!» – внушаю себе, чтобы уменьшить давление в паху.
Хочу развернуться и уйти незаметно, но поздно.
– Оу, Дэвид, – Кукла лопочет своими розовыми губками, на щеках румянец, а взгляд невозможных изумрудных глаз сияет тысячей огней. – Ты что-то хотел?
– Я, эм… Хм… Да, хотел. Ты вчера на конкурсе была? Ну, и как? Прошла? – бормочу что-то невнятное, как неуверенный мальчишка.
Пинки Пай закатывает глаза и складывает руки на груди. Сдувает со лба выбившийся локон и выглядит при этом королевой положения.
– Прошла! – Пухлые губы Жвачки растягиваются на пол-лица, освещая серую комнатушку голливудской улыбкой. Она жеманно дёргает плечами, а потом округляет глаза и спрашивает: – Ещё скажи, что смотрел эфир и волновался за меня?
Стараюсь держать покерфейс, будто мне абсолютно плевать на неё. Я вообще мимо проходил, просто дверь была открыта, а на работе нужно работать, а не подтянутыми, загорелыми бёдрами вилять! И вообще, нужно срочно вводить строгий дресс-код, чтобы эта клумба цветочная больше не смела в шортах приходить в мой офис!
– Естественно! У меня поднимается настроение от одной только мысли, что тебя возьмут в группу и ты наконец-то исчезнешь из моей жизни, – я не лукавлю. Мне и впрямь эта Розовая Жвачка встала поперёк горла, ни проглотить, ни выплюнуть. Бесит моя реакция на неё, скоро точно разовьётся аллергия и я начну покрываться волдырями.
– Дэвид, ну вот ты снова. Мы не в сказке, люди не исчезают, не растворяются, – щебечет она,