Чужой. Константин Александрович Алексеев
вообще-то туда намыливался, – он кивнул на вывеску зоомагазина через дорогу. – Может, подождешь меня, пока сбегаю?
– Пошли уж вместе.
– Да-да, конечно! Представляешь, у моей светлости опять корм закончился… И куда столько лопает, ума не приложу!
Я двинул вслед за Нэссом, мысленно удивляясь мистическим совпадениям сегодняшнего дня.
Дело в том, что, когда я только-только вышел из метро, неожиданно позвонила одна моя знакомая. И даже больше чем просто знакомая… Собеседница сначала дежурно поинтересовалась моими делами, а затем призналась, что соскучилась и сильно захотела услышать меня.
Благодаря этому разговору я и задержался на те полторы-две минуты у пешеходного перехода и оказался на противоположной стороне улицы одновременно с Вознесенским. Иначе бы разминулись, как пить дать. Но главное – эта барышня появилась в моей жизни исключительно благодаря Нэссу.
Пока мы шли к магазину, я продолжал искоса разглядывать бывшего приятеля. Сказать, что он здорово изменился, было бы неправдой. Он не просто сдал, как немало мужиков, перешагнувших пятидесятилетие, а полностью преобразился.
От природы худощавый, подтянутый, теперь он выглядел тощим доходягой. Модные рубашки и свитера сменились замызганной бесформенной толстовкой. Некогда фирменные джинсы выглядели заношенными, с пузырями на коленях. На голове, в прежние времена искусно подстриженной под машинку, дабы замаскировать раннюю лысину, теперь зияла неровная плешь, вокруг которой торчали клочки пегих, наполовину седых волос. На впалых щеках и подбородке топорщилась недельная щетина. Гордый тонкий нос теперь казался опухшим, с множеством фиолетовых прожилок. И даже глаза, прежде темно-васильковые, как летнее небо перед грозой, теперь словно выцвели и напоминали застиранную мешковину. Все это выглядело неестественным, словно бывший приятель в очередной раз воплощал образ то ли спившегося интеллигента, то ли записного хиппи.
Хотя… Сколько я знал Нэсса, он все время менял маски, играя то одну, то другую роль. И весьма убедительно. До сих пор помню, как однажды, включив телевизор, попал на передачу «Душа наизнанку». Это шоу считалось самым популярным и скандальным, поскольку там обсуждались разные непристойные житейские истории.
Вот и на этот раз на экране подходила к финалу очередная семейная драма. Мать, молодящаяся пятидесятилетняя бизнес-леди, за месяц до свадьбы отбила жениха у своей единственной дочери. Та, миловидная девушка лет двадцати, захлебываясь от рыданий, кляла маманю на чем свет стоит и обещала прямо в камеру, что несостоявшийся зять, а теперь без пяти минут молодой муж родительницы обязательно бросит и ее и что предатель-возлюбленный польстился исключительно на деньги дамочки.
В ответ та – крашеная брюнетка с короткой стрижкой и чуть угловатым от косметических подтяжек лицом – лишь надменно ухмыльнулась. Зато сидевший рядом с ней молодой парень возмущенно встрепенулся:
– Это ложь! Это клевета!
В тот же момент камера приблизилась к нему, и я оторопел – это был Нэсс.
За