Пушкин в шуме времени. Александр Белый
доступ «отсебятины», привносимой интерпретатором в истолкование[21].
Логику произвольности толкования довел до полного самооправдания Гадамер, заговорив о спекулятивности герменевтики. Однако слову «спекулятивный» он придает не «тривиальный» (отмечаемый в словарях) реестр значений, а специфический, означающий отношение отражения («отражаться друг в друге – значит все время меняться местами»). Спекулятивен в его определениях тот, кто не отдается фактам с их непосредственной и жесткой убедительностью, а «способен к рефлексии», т. е. оперирует только «нужными» фактами. Это означает, что если факты не соответствуют теории, то тем хуже для фактов. «Спекулятивный поворот герменевтики аннулирует герменевтику фактичности»[22].
Одну позицию у Гадамера стоит отметить особо – перенос в сферу «наук о духе» естественнонаучного тезиса, каковым является так называемая «презумпция совершенства». Принятие этой презумпции позволяет Гадамеру считать, что в художественном произведении «заключено не только то, что текст полностью выражает все подразумеваемое им, но и то, что все сказанное есть полная истина»[23]. В отношении изделия рук грешного человека такие условия едва ли реалистичны, а вот Природа этому тезису отвечает сполна. Вернемся поэтому к «спекулятивному кругу» и отметим его отличия от «герменевтического».
Прежде всего, он имеет дело именно с фактами. Эмпирический материал объединяется в ту или иную гипотетическую последовательность на основании уместных теоретических посылок. Из этих фактов и связей складывается некая спекулятивная картина изучаемого явления. Она позволяет ввести в круг обсуждения новые, «невидимые» ранее факты. В сопоставлении с ними прежняя картина либо уточняется, либо модифицируется, либо заменяется на новую. Эта «челночная» процедура имеет все основания быть названной «диалогом» исследователя с изучаемым феноменом.
Что это означает в приложении к литературоведению? В первую очередь возвращение ценностного смысла позиции бескорыстного, объективного научного исследования. Самоустранение критика подразумевает работу со всем культурным материалом (подготовительных и черновых вариантов, биографических обстоятельств, переписки и журналистики автора, аналитических статей, имеющих дело с творчеством данного писателя, филологического, исторического и философского комментария), который может помочь в понимании данного произведения. Цель состоит в том, чтобы дать такой «перевод» художественного произведения на обычный язык, который учитывал бы максимальное число элементов, значимых деталей текста, включая «темные места», открытые и скрытые отсылки к чужим текстам, внешним обстоятельствам и пр. Результатом является определенная реконструкция произведения, получающаяся как завершение ряда внутренних координаций, «согласований» данных, входивших в поле зрения критика.
В
Отсюда, как показывает В. Кузнецов, вытекает крайне нежелательный вывод: герменевтика Шлейермахера не может быть названа философской дисциплиной, ее методологический инструментарий слишком беден для выполнения философских задач.