Снег для продажи на юге. Вадим Фадин
– не Джеком же! А потом вспомнился «Золотой ключик».
«Фет, вообще-то», – подумал Аратов.
Она сбросила туфли, расстегнула ковбойку и уже потянула «молнию» на юбке, как вдруг замешкалась, подумав, наверно, что не может раздеться при незнакомом ей человеке: теперь, когда никого не было на берегу, они словно находились в одной комнате. Улыбнувшись, Игорь отошёл к воде.
Девушка пробежала мимо, обрызгав и победно оглянувшись – лишь на миг повернула к нему лицо – и тут он внезапно содрогнулся, поразившись своей недавней слепоте. «До чего же хороша!» – изумился он, тотчас едва не застонав от внезапного укола ревности – подумав, что совсем скоро, завтра, она, повзрослев, поймёт себе цену и тогда к ней уже нельзя станет вот так, запросто, подойти на улице и разговориться, она попросту не заметит его – одного из свиты поклонников.
– Завтра – Иван Купала, – объявила она, выходя на берег. – Ночью папоротник расцветёт. Мне бабушка говорила.
– У вас, выходит, впереди бессонная ночь?
– Да он тут не растёт, – рассмеялась девушка, отбиваясь от ласкающейся собаки.
– А в Латвии этот день – особенный праздник: Янов день, Лиго. В деревнях выкатывают бочки с пивом, жгут костры, и парни с девушками прыгают через огонь.
– Вы это видели?
– Хотел бы. В этом году, как видите, опоздал. Потом, когда-нибудь, но – непременно, ведь Рига – это единственное место, куда я когда-либо выезжал – если не считать эвакуации, которой я не помню. Меня, конечно, тянет туда снова – проверить детские впечатления. Тогда мне только исполнилось десять лет – что я понимал? Лиго тут ни при чём, я о нём лишь недавно прочёл в книжках – при мне его, быть может, вообще не отмечали: ну какие праздники в сорок шестом году? Нет, для меня главным было – увидеть море. Представляете, что это значило для московского мальчишки?
Отца Игоря в первый послевоенный год назначили в небольшой городок под Ригой. Жить там было в то время небезопасно, и семью он не взял, разрешив приехать лишь на летние каникулы. Мальчик надолго запомнил эту поездку – долгий ход поезда, воронки вдоль полотна, чёрные остовы вагонов, обгоревшие деревья и где-то на полпути – целый посёлок из землянок рядом с уничтоженным настоящим городом. Это было интересно и страшно, и казалось, что и впереди земля так же выжжена, опустошена – настроенный так, мальчик почти не нашёл разрушений в Риге. Дома, которые он видел, стояли как ни в чём не бывало, народ на улицах будто бы ничем не отличался от московского, и всё же Игорь чувствовал что-то необычное в пейзаже: он словно смотрел иностранную кинохронику. Первым кадром показали привокзальную площадь, вдоль тротуаров которой выстроились пролётки извозчиков; единственный автомобиль – «виллис» отца – выглядел тут странно. Машин вообще мало было в городе, он сразу обратил на это внимание, а на шоссе и подавно не попалась ни одна, лишь голубой милицейский мотоцикл сиротливо стоял на выезде. Дом, где предстояло провести лето, располагался напротив комендатуры, и часовые, автоматчики в касках, казалось, постоянно смотрели в его окна. Отсюда было