Маг 17. Иннокентий Белов
настоятельно присылают к исполнению. Но этот закон необходимо будет опубликовать до созыва Четвертой Думы, при новом составе депутатов его уже принять не получится. И еще хорошо бы к этому времени иметь хотя бы частично сформированные органы комитета госбезопасности, потому что вопросы о клевете будут прорабатывать именно они. Полиция с таким делом сама не справится, да и перекупят ее с ходу хозяева газет.
– Вы думаете это поручить именно новому комитету? – немного удивлен император.
– Государь, а кому же еще? Не депутатскому же комитету по свободе печати! – говорю я с понятным юмором.
– Комитет госбезопасности борется с врагами страны и самодержавия, а все клевещущие на нашу прекрасную страну – есть наймиты иностранных разведок и враги русского народа! Такой должен быть постоянный посыл всем газетчикам! Допустима только легкая критика отдельных личностей без перехода на основы государства.
– Но такая цензура вызовет кучу недовольства среди народа! – почему-то недоволен император, хотя эта постоянно ведущаяся дезинформация в прессе подрывает устои именно его правления в первую очередь.
– Пусть лучше один раз вызовет, чем будет подогреваться годами в каждой статье! – не уступаю я. – Поймите, государь, о чем мы можем сейчас говорить? Про какую цензуру? Пишут все, что хотят и что придумают! Гонять по редакциям полицию и заставлять ее бороться в судах с хорошо образованными адвокатами, нанятыми хозяевами прессы за большие деньги – это совсем безнадежное дело! Они полицию – хозяева, редактора и журналисты – просто ни во что не ставят, защищенные огромными деньгами и законом. Только комитет госбезопасности и только новые, более жесткие законы смогут переломить опаснейшую тенденцию в стране. Написали клевету про воровство Великих князей, если конечно без имеющихся прямых доказательств – нанесли серьезный удар по престижу государства! Или докажи на месте, или пожалте проследовать на пять лет в камеру. Это я так говорю для примера, государь, именно про князей. Дела нужно рассматривать быстро и без излишней снисходительности именно из-за угрозы государству. Одна-две-три посадки зарвавшихся щелкоперов и все остальные начнут гораздо внимательнее относиться к своим словам. Не нужно сажать всех, дай бог – один процент от общего числа, но тенденция должна быть задана непререкаемая.
– Думаю, за три месяца новый закон пройдет одобрение во всех министерствах и к октябрю будет принят, – подумав, обещает мне император.
– Хорошо бы, государь, а то потом ждать еще четыре года или снова Думу разгонять. А отсюда мы приходим к той идее, что придется сначала посадить пару самых дерзких фабрикантов или промышленников, именно для острастки.
– Кого же именно?
– У меня есть несколько фамилий на примете, – ответил я и положил перед царем список.
– Не так важно, кого из них именно, главное, что кого-то из этого списка, – добавил я потом.
Список император забрал к себе и больше