Итальянское лето с клубничным ароматом. Анна Боначина
Тильобьянко казался ему раем на земле: прелестные террасы, утопающие в цветах, небольшая булочная, всегда источавшая ароматы свежеиспеченного хлеба, дети, со счастливым смехом бегающие по улицам в полной безопасности, мамы с домашними сладостями и милые старушки, с которыми можно вести задушевные беседы.
Сейчас же он с удивлением понял, что нашел не только все это, но и гораздо больше. Потому что, хотя террасы действительно были всегда в цвету, из булочной доносились божественные ароматы, а дети свободно и безопасно бегали по улицам, дон Казимиро в конце концов оказался среди общества по крайней мере своеобразного. Старушки, без сомнения милые, не вылезали из бара. Какие там душеспасительные беседы: он как-то попробовал вовлечь их в подобный разговор о том, что их ждало после того, что он тактично назвал «Большим путешествием». Так в ответ ему досталось только «Тю!» и несколько сложенных в кукиш рук. В следующий миг он обнаружил, что уже сидит за столом с бокалом хорошего красного вина и играет в «Скопоне»[11], где его безжалостно ободрали как липку.
С синьорами вышло не лучше: в тот момент, когда священник подошел к тем, кого уже в то время называли кумушками, не успел он и глазом моргнуть, как его тут же взяли в плен. И следующие несколько часов дон Казимиро был вынужден просидеть на раскладном стульчике у недавно открытого магазинчика Кларетты, «Империи деликатесов», не шевелясь и выслушивая все, что у них накопилось сказать про предыдущего священника, дона Аттилио, скончавшегося несколько месяцев тому назад от старости и шока после драматичной кончины своей экономки. Сейчас же всей троице было на тридцать два года больше, но своего излюбленного места, с которого они следили за всем происходящим в деревне, кумушки так и не оставили.
Дон Казимиро, в ту пору еще молодой священник, был потрясен, но не сломлен, и теперь мог похвастаться стройными рядами прихожан на воскресных проповедях, несколькими хорошими друзьями и приличным количеством людей, которые, вне зависимости от своей религиозности, доверяли ему и приходили облегчить душу.
Одной из них была и Аньезе, которая в этот момент сидела на стуле в доме священника, изрядно измотанная и столь же подавленная. Дон Казимиро предоставил ей полную свободу действий, надеясь раз и навсегда избавиться от ее одержимости этим сборником рецептов, и женщина в самом деле перерыла весь дом сверху донизу – и не нашла ничегошеньки. Поэтому теперь опустошенно сидела на стуле и качала головой с печальной покорностью.
– Я просто не понимаю, просто не понимаю…
Священник взял стул и сел рядом с ней, за стол с клеенчатой скатертью в клеточку, на который он только что поставил две чашечки кофе и тарелку с бискотти. Аньезе не притронулась ни к кофе, ни к печеньям: разочарование и тоска сжигали ее изнутри. Она была уверена, что сборник рецептов Луизы здесь, где еще он мог быть? Она прочесала всю деревню, чуть ли не до изнеможения довела всех родственников Луизы – и, кстати, не только она одна, – а в итоге ничего.
Сборник рецептов исчез. Испарился.
Scopone scientifico (scopa) – «Метла», итальянская карточная игра на набор очков.