Сын за отца отвечает. Александр Пересвет
раз на группу, ради скрытности которой всё и затевалось…
Взрывы легли достаточно разбросанно. Беда всех миномётов. Или ветерок свою лепту внёс. Тем не менее три или четыре заряда легли точно, на самом блокпосту или близко возле. Будем надеяться, обдрищутся укры. Под минами редко хватает хладнокровия оценивать, куда прилетело и куда летит. Тем более что опытные миномётчики работают с такой скоростью, что могут выпустить последнюю мину, когда первая ещё в воздухе.
Алексей понаблюдал через прицел, что там делается у противника. Нет, шевеления особого не видно. Вжимаются укропы в пол и стены. А группа наша должна уже пойти!
Тишина. Но не в эфире. Из второй рации, настроенной на укровскую частоту, слышатся взволнованные голоса. Проблемами радиоскрытности укры в такие минуты редко заморачиваются. Лупят в эфир все свои страхи и догадки. А кто-то свыше их успокаивает: наблюдайте, дескать, может, это просто беспокоящий огонь.
Ага, беспокоящий! Почти над головою повис новый свист. Вторая труба ударила с другого азимута. Возле блокпоста опять заморгали разрывы. И снова пауза.
Наверняка укровские корректировщики сейчас голову ломают над тем, где находится истинная «сепарская» позиция. Куда бить в ответку?
Оживлённый обмен мнениями в эфире.
Третья серия. Буханье, тишина. На этот раз долгая. Сейчас укры должны вылезти, оглядеться. По неведомо как установившемуся обычаю считается, что длинная пауза означает прекращение обстрела – миномётная команда сейчас усилено драпает, чтобы не накрыло ответным огнём.
Но тут будет сюрприз. С прежних позиций снялись, это правда. Но сдвинулись не назад, а вперёд-вбок, где вот-вот снова развернутся. Как раз к тому времени, когда противник решится размять косточки и оглядеться, что же происходит снаружи блокпоста. Вот у него глазки-то раскроются!
Алексей Кравченко был родом местный, из Алчевска. Именно по роду. По отцовскому роду. Отец родился здесь. И дед. И прадед.
А мать была из Брянска. А её мать – из Выгонич.
Сам же Алексей родился под Воронежем, где тогда служил молодой лейтенант-ракетчик войск ПВО Александр Кравченко. Правда, мест тех совсем не помнил, ибо полуторагодовалым был вывезен родителями в Луганск, куда перевели отца по службе. Так что Буран с полным правом считал себя местным, луганским. Но с таким же правом – и россиянином, брянским. И даже московским.
А ещё больше он считал себя имперским. Уроженцем и воином Российской империи. Включающей земли, временно отторгнутые у неё в 1991 году.
Почему так? Так всё просто, отвечал Алексей в тех случаях, когда заходил об этом серьёзный разговор. Он родился в СССР. В семье офицера. СССР был наследником Российской империи. Собрал её земли, разбросанные после революции. И был, несмотря на все республиканские деления, единой страной с единым народом. То, что в 1991 году местные и местечковые элиты в союзе с националистами поделили этот народ на части, для него лично, Алексея Александровича Кравченко,