Дела эльфийские, проблемы некромантские. Дарья Снежная
меня толкнуло взять ее с собой. Наверное, слишком жалкий у девчонки был вид в тот момент. Мое хорошее настроение иногда заставляет меня вытворять очень странные вещи, которые влекут потом за собой настроение наипаршивое.
Я скосил глаза на недоразумение.
– Ты сказала, что ты первый день в Эскалиоле и идти тебе некуда. Где же твои вещи?
– А у меня их нет, – беззаботно ответила Полли, глядя на меня из-под челки огромными прозрачными глазами. – Точнее, они были. Но их украли.
Вообще глаза были серо-голубыми, но такого ясного, ровного оттенка, что при свете луны казались двумя льдинками.
– Украли?
– Ага, на меня напали, я бросила вещи, а пока они в них копались, убежала. Я пошла на рынок, думала, что смогу найти там что-нибудь поесть. Но оттуда меня прогнали местные мальчишки, потом я увидела булочную и решила, что смогу там подработать, я часто помогала булочнику в нашем поселке, но этот сказал, что не берет проходимцев, потом…
– Достаточно, ходячая катастрофа. Помолчи, а я придумаю, как от тебя избавиться.
Девчонка испуганно хлопнула ресницами и прикусила язык. Но не отстала.
В таверне «Три кружки пива и сушеная вобла» было тихо. Ночное веселье уже закончилось: пара выпивох дрыхла в углу, трое гномов хмуро потягивали пиво, обсуждая одним им известные гномьи дела, да еще двое наемников вроде меня делили только что заработанное золото. Я попросил служку подать в комнату горячей воды и приготовить нам чего-нибудь вкусненького.
После того как воду нам принесли буквально спустя четверть вески, я понял, что дело в этой таверне нечисто. Скорее всего, я угодил во владения янави[17]. Недаром говорят, что из них получаются лучшие трактирщики, торговцы и ростовщики.
– Вымойся, – бросил я девчонке, копаясь в сумке. – А тряпки свои выкинь куда-нибудь.
– Но…
– Делай, что говорят, нам сегодня придется спать рядом, а я не хочу от тебя блох нахвататься. Наденешь это, – я швырнул на кровать одну из своих рубашек, что поуже, и запасные брюки. Ничего, подогнет, подпояшется. Пусть нелепо, зато чисто. – Потом спускайся вниз, я буду там. И поторопись, если не хочешь остаться без еды.
Девчонка только кивнула. Интересно, сколько ей лет? По мне так не больше двенадцати, хотя кто их, людей, разберет.
Спустившись в общий зал, я пристроился за столиком, облюбованным мной еще днем, – в затемненном левом углу, из которого отлично просматривалось все помещение.
Девчонка не заставила себя долго ждать, видимо, сильно проголодалась. Как я и ожидал, выглядела она в моей одежде совершенно нелепо и походила на сестру, из любопытства решившую примерить одежду старшего братца. А под пылью, как оказалось, скрывался удивительный оттенок волос. Светлый, практически до белизны, но отливающий то золотистым, то серебряным. В памяти что-то слабо всколыхнулось, но сосредотачиваться на воспоминании я не стал. В свое время в меня вбили столько совершенно бестолковых сведений, что даже лучше, когда они не лезут под руку.
Девчонка неуверенно озиралась, несмотря на почти пустой зал, и я облегчил ей задачу, помахав из своего угла
Янави – человеческий народ на севере, отличается замкнутостью и агрессивностью на любые попытки проникнуть в их жизнь. За пределами своей страны флегматичны, аккуратны до неприличия и чрезмерно расчетливы.