Моя оборона! Лихие 90-е. Том 3. Артём Март
Ты соврал не поэтому. Ты соврал потому, что я внучка бандита, да? Ведь ты же видишь, что…
Она недоговорила и опустила глаза.
– Что я тебе нравлюсь? Да. Вижу. Я скажу тебе две вещи, Марина. Во-первых, сейчас не лучший момент, чтобы обсуждать такие вопросы. А во-вторых, ты сама прекрасно понимаешь, что я не в восторге оттого, что мне приходится участвовать в бандитских разборках.
– Но… Зачем же ты согласился помочь?
– Мы приехали, – сказал я, сделав вид, что не слышал ее вопроса. – Выходи скорее. Пойдем. Нужно еще перетащить твои вещи.
Я поставил машину у дома, рядом со стоящей тут же моей пятеркой. Вышел, открыл Марине дверь. Стал вытаскивать ее вещи.
– Идем. Нам на четвертый.
– В тесноте… да не в обиде… – Немного заторможенно проговорил удивленный Степаныч, как только увидел на пороге смущенную Марину.
– Она поспит на моем диване, – сказал я. – А я на полу, в зале, если ты не против.
В тот момент я задумался о том, что неплохо было бы снять отдельную квартиру. Из Гестии мне так и не позвонили, а пора бы уже. Может, у них там что-то случилось?
– Да, конечно. Проходи, девочка. Располагайся, – сказал Степаныч.
Когда Марина ушла в спальню, и Степаныч прикрыл за ней двустворчатые с непрозрачным стеклом двери, то вернулся ко мне и шепнул:
– Витя, что за херня тут творится? Куда ты снова влез?
– Это ненадолго, – ответил я. – Я постараюсь снять другую квартиру и съехать от тебя.
– Да меня не напрягает, что ты притащил девочку домой. А волнует только то, что эта девочка – внучка авторитета. А это уже значит, что проблемы у тебя. Что опять случилось?
Я бросил быстрый взгляд на дверь, а не подслушивает ли Марина? В полупрозрачном окне не было тени, которая могла бы указать на то, что по ту сторону кто-то стоит.
– Кулыма серьезно ранили сегодня, – сказал полушепотом я. – Внутри черемушинских разлад по полной. Так уж вышло, что он попросил меня присмотреть за Мариной перед тем, как попал в больничку.
– Живой? – Спросил Степаныч.
– Не знаю, – признался я. – В очень тяжелом состоянии.
Потом снова бросил взгляд на дверь. Внезапно, там мелькнула тень.
– А сука… – Выругался я. – Степаныч, перетащи ее вещи в зал пока что. Я сейчас.
– Она не знает? – Оглянулся Степаныч.
– Кажется, уже знает.
Когда я вошел в спальню, Марина плакала на диване. Она спрятала лицо в подушку и беззвучно рыдала. Я тихонько приблизился. Стал над ней. Повременив пару мгновений, сел рядом. Девушка тотчас же почувствовав это, отодвинулась так, будто ее ошпарили.
– Зря ты подслушала, – сказал я. – Я ведь не хотел говорить, чтобы избежать вот этого.
– Зачем? Зачем ты снова мне солгал?! – Обернувшись, закричала она.
– Чтобы защитить, – сказал я не задумываясь.
– Разве так можно?! Я должна была знать! Должна!
– И что? – Я вздохнул. – Тебе полегчало?
– Я имею право знать правду! Я тоже человек, а не какой-то вымпел, который надо из рук в руки перехватывать!
– Все верно, –