Приходские повести: рассказы о духовной жизни. Наталия Черных
по трапезе, вроде спокоен. И вдруг как закричит, едва ли не в полный голос: Господи, помилуй! И снова ходит спокойно. Так, время от времени, и кричит. Я-то не помню, но, говорят, так было, когда детей хоронил. И у меня на душе смуток. И Настя приболела. Все одно к одному.
Икона Божией Матери «Донская». Лицевая сторона. 1392
Мил насторожился.
– А ты все ж таки приходи. Чтой-то я тебя у нас не видел. Пост Великий, а ты невесть где ходишь.
Огненное весеннее небо закипало крупными плотными облаками. Широкий ветер стлался по всей округе, захватывая множество маленьких строений и надстроечек, пестрых, унылых, жалобных. Ветер шел, захватывая знакомые до сновидения московские пейзажики, от которых, кажется, никуда не деться. Так дано человеку. Москва, дом, море житейское. И за все – слава Богу.
Со Стешей продолжало твориться что-то непонятное. То есть понятное, но повода не было. И частая перемена настроений, и обильные слезы были тогда, в той жизни. До покаяния.
Перед сном, на третий день Поста Стеше вспомнился Рем. Тонкий, смуглый, в белом свитере, с цепочкой нательного креста в вырезе. Каким она видела его при расставании. Другим его вспомнить просто не могла.
Тициан. Кающаяся Мария Магдалина. XVI в.
И частая перемена настроений, и обильные слезы были тогда, в той жизни. До покаяния
Рема Стеша не видела несколько лет. Сожгла все фотографии и вещи, так или иначе напоминающие о нем. Раздала всю одежду и обувь, которые напоминали о Реме. Больше: она сумела вытравить и привычку вспоминать о нем, как о знакомом. Правда-правда. Такая победа стоила многих бессонных ночей и слезных исповедей. Тяжелее всего было победить именно привычку. Просто перестать здороваться с мыслями о некогда любимом человеке. Рема Стеша любила. И не просто любила. Обожала. Как некое божество.
Связывало их только мучительное. То, что Рем – молодой, но внезапно ставший известным режиссер. То, что он довольствовался Стешей. Девушкой, не обладавшей подходящим для бурной жизни нравом. Рем не мог без Стеши. Долгие месяцы она кормила его и давала деньги на такси. Он вел обычную в таких случаях двойную политику: сначала объяснял, что Стеша ничего не значит как личность, а после скандала довольно ловко заигрывал и давал понять, что, кроме него, она никому не нужна.
Они расстались, как только у Рема появились деньги. Разрыв оказался острым и резким. Стеша, осиротев, поначалу звонила Рему. А тот сидел в гостях у приятеля и чувствовал себя героем. Рем заявлял, что учится быть циничным и продажным. К тому же начал спиваться. Поначалу весело, хвастаясь, что в любой момент сможет победить зелье.
Следующей после разрыва со Стешей весной, когда Стеша еще надеялась вернуть его, Рем добился благосклонности тридцатилетней девственницы Лены, из случайных знакомых жены приятеля его приятеля, и переехал жить к ней. Семья оказалась простая. На Рема смотрели как на явление из высшего мира.
Стеше вспомнились не те дни, когда она