В горящем золотом саду. Рори Пауэр
решила справиться о его самочувствии, но к ней уже приблизился юноша с поднятым для тоста бокалом.
– Кересмата, кириа Тиспира, – торжественно поздоровался он слегка дрогнувшим голосом. Смельчаком оказался младший из приехавших на церемонию братьев, и, судя по нервному выражению лица, претендент надеялся, что его даже не будут рассматривать как вариант.
В их регионе подобная жертва считалась величайшей честью, но это вовсе не означало, что подходящие по возрасту обитатели Тизакоса стремились умереть молодыми.
Реа подняла руку, и стекло бокалов тихонько звякнуло. Юноша заранее снял вуаль, как и его старший брат, обнажив лицо.
– Как тебя зовут, корос? – спросила Реа, шагнув ближе.
– Димос.
– Очаровательно, – она вновь пригубила вина и слизнула алую каплю с губ. – А мое имя тебе уже известно.
Он сглотнул.
– Да, Тиспира.
Каллистос поглядывал на них, склонившись над перилами веранды. В воздухе клубилась синяя дымка, поднимавшая от морских вод, и за головой юноши появилось нечто вроде нимба: он походил на икону стратагиози, как на потолке главного зала. В другой вечер можно было бы еще побеседовать с Димосом, но сейчас Реа передала претенденту свой бокал и направилась к Каллистосу.
Заметив, что к нему идет Тиспира, он выпрямил спину и поправил воротник. В Рокере носили легкие одежды, открывая тело солнцу, но для холодной Стратафомы юноша подготовил зимний наряд. Узкие, но не плотно прилегающие брюки, рубашка и строгое пальто, доходившее до пола и сшитое из темно-фиолетовой парчи, цвета рода Сперосов.
Семья много веков развивала свой город от небольшого поселения на окраине до богатейшего центра страны, представителям рода явно нравилось кичиться богатством.
– Еще вина? – предложила Реа. – Поможет согреться.
– Благодарю, но я уже выпил достаточно на сегодня.
Приглашенные гости и Аргиросы заняли свои места, Васа так и продолжал сидеть во главе стола. Ницос плюхнулся на стул последним, недовольный тем, что он где-то в середине, а рядом нет никого из членов семьи.
После того как Ницос перестал ерзать на стуле, Васа встал и поднял бокал. Все затихли.
– Спасибо, что пришли, – сказал он, глядя прямо на Каллистоса. – Добро пожаловать на зимнюю церемонию Тиспиры. Прошу, наслаждайтесь ужином.
Слуги внесли закуски: соленый сыр, политый оливковым маслом, и свежие овощи. На веранде зазвучали голоса. Димос и его брат разговаривали с акцентом, привыкнуть к которому было несложно. Они увлеклись беседой с Михали, который вел себя удивительно дружелюбно. Вероятно, враждебность юноши распространялась только на Рею.
Васа правильно поступил, что усадил Каллистоса рядом с Тиспирой. Юноша ничуть не сердился на то, что Реа резко удалилась, и вернулся к предыдущей теме обсуждения, не дожидаясь, пока девушка к нему обратится.
Некоторое время спустя Реа откинулась на спинку стула, подставляя взгляду собеседника свою изящную фигуру, и расплылась в ленивой улыбке. Такой супруг не доставит