Двойная звезда. Евгения Соловьева
первым и единственным, кому она рассказала, стал ее свекор. Он, к его чести, даже не мог допустить мысли о подобном позоре был потрясен и разумеется, счел себя обязанным прекратить эту непристойность. Он сообщил сыну, что его сестра немедленно отправляется в дальнее поместье под строгий надзор и выйдет оттуда исключительно к свадебному алтарю. И, конечно, устройством ее судьбы отныне станут заниматься только родители, брату же запрещено видеться с ней, писать ей или передавать подарки, – словом, общаться любым способом. Пожизненно. Наследник смирился с решением отца, но не его сестра. Винила она, как ни странно, не отца и уж конечно не брата, а невестку. Вдобавок несчастная оказалась в положении и вскоре родила ребенка, которого у нее тут же забрали и отдали в семью брата. Сами понимаете, в старых семьях своей кровью не разбрасываются, это слишком большая ценность. Юная некромантка, то ли обезумев после родов, то ли просто в отчаянии, покончила с собой темным ритуалом, собственной кровью и смертью прокляв жену брата и весь ее род. О проклятии, впрочем, стало известно не сразу. За дюжину лет у наследника и его супруги так и не появился сын. Родились одна за другой три дочери, но все трое не дожили и до двух лет. Тогда глава рода осмотрел невестку и обнаружил проклятие. Приемный сын попытался утешить леди, которую считал родной матерью, но она прогнала его.
«Почему не умер ты? – зазвенел в ушах у Грегора отчаянный женский голос. – Почему – мои малышки? Лучше бы ты умер, а они – они жили бы! Уйди, провались к Барготу, проклятое отродье, видеть тебя не могу…»
– От потрясения у мальчика пробудился дар Претемной Госпожи. Напоминаю, ему было двенадцать – самый возраст. Выплеск был столь силен, что его приемная мать погибла. Но мальчик остался жив и впоследствии стал главой рода как единственный наследник по прямой линии. Проклятье же ушло в род его матери, затаившись там…
Он осекся, понимая, что едва не сказал слишком много. Конечно, семья Мэрли не слишком распространяется, кто и за что проклял их так, что теперь у Мэрли выживают лишь два старших сына, а прочие дети умирают во младенчестве. Позволить проклятому роду продолжаться – то ли великодушие, то ли изысканная пытка…
Адепты таращились на Грегора так, словно боялись пропустить хоть слово. Все двена… то есть одиннадцать. Ревенгар смотрела расстроенно и жалобно, словно лекция хоть как-то касалась ее самой!
«Наверняка навертела себе драму в трех актах с прологом и эпилогом, – подумал Грегор с досадой. – Вот Эддерли, сразу видно, понял, о чем шла речь, а эта… леди…»
– Адептка Ревенгар, – окликнул он. – Что важного вы узнали из сегодняшней лекции?
Девчонка вскочила с места, растерянно заморгала, как Грегор и ожидал, вцепилась пальцами в стол и неуверенно пробормотала:
– Что самые сильные проклятия накладываются на крови и смерти, мэтр Бастельеро!
– Так, – кивнул Грегор, проглотив обреченное: «Не многое же вы поняли, дитя». – Это все?
Темно-русый круглолицый простолюдин