100 рассказок про Марусю. Вполне откровенные и немножко волшебные истории про Марусю и других обитателей Москвы. Книга вторая. Маша Хворова
Денисычем очки в малахитовой оправе.
Повинуясь своей волшебной интуиции, схватила их Маруся и вместо короны на голову свою пристроила. Вспомнила она своего любимого сказочника Бажова, призвала всю силу своего воображения и представила себя Хозяйкой Медной Горы. И когда почувствовала Маруся, как сдавили очки в малахитовой оправе ее голову, поняла она, что магический трюк ей удался. Максимально распрямила она спину, горделиво подняла подбородок и придала своему лицу престрогое выражение.
– А ну, Данила-мастер! – заговорила она не своим, утробным голосом, от которого у нее самой от макушки по всему позвоночнику волна озноба пробежала. – Цветка каменного не изваявши, на Хозяйку-то зариться не сметь!
Данила Денисыч в своих движениях затормозился и застыл на месте как вкопанный. Лицо его, еще секунду назад, словно металлом налитое, вдруг обмякло, глаза приняли выражение испуга в смеси с удивлением, а рот растянулся в дурацкой улыбке.
– Что Вы, Марусенька?! Шутите? – только и сумел он сдавленно вымолвить.
– И не думала! – не выходя из роли, стараясь не сорваться в страх и не разрушить образа, тем же утробным голосом сказала Маруся. – Ты, Данилушка, не смей меня ослушаться! Надевай свой рюкзак и спускайся к Москве-реке. А я следом пойду.
– Как скажете, Марусенька, – покорно согласился Данила Денисыч. – А что это там такое у Вас на голове? – указал он на макушку, куда Маруся минутой ранее водрузила его очки. – Корона, кажется?.. Малахитовая?
– Вот именно! Она!
– Есть тема, Марусенька! – с благоговейным восторгом произнес Данила Денисыч. – Как пить дать корона!
– Не болтай, Данилушка! Да пошевеливайся! – проговорила Маруся и, надев свой рюкзачок, двинулась вслед за Данилой Денисычем.
А как достигли они людной аллеи, так Маруся расслабилась и вышла из образа. В тот же миг и Данила Денисыч будто от наваждения очнулся, – из рюкзака бутылку воды достал, жадно отхлебнул, умылся, головой встряхнул и шумно выдохнул.
А Маруся ему очки в малахитовой оправе протянула.
– Ей богу, не знаю, Марусенька, что на меня нашло! Я к Вам, кажется, в лесу грязно приставал? – оправдывался Данила Денисыч. – То ли пиво в голову ударило, то ли солнце темечко напекло… А может быть, горы у вас тут в Москве такие… легкомысленные, – фривольное настроение навевают.
– Вы, Данила Денисыч, еще скажите, что я, в силу своей привлекательности, в Вашей минутной слабости виновата, – хмыкнула Маруся. – Негоже на природу и слабоалкогольные напитки сваливать! В обществе дамы контролировать себя полагается.
– Вообще-то, Маруся, – встрепенулся вдруг Данила Денисыч, – не было еще случая, чтобы я самого теплого и близкого дамского расположения не добился!
– Таким вот вероломным образом? – подняла бровь Маруся.
– Ну что Вы, Марусенька, совсем меня заклеймили, – обиделся Данила Денисыч. – Наваждение то было, ничего более.
Он мечтательно задумался, отхлебнул еще воды и продолжил.
– Очень,