Соседи. Екатерина Дмитриевна Пронина
белая лужа растекалась по полу. Леня машинально попытался стереть молоко со стола мятой футболкой, которую до сих пор держал в руках.
– Еще и одежду изгваздал, – сказала мать. И снова сделала глоток холодного кофе.
На плите засвистел чайник. Отец выключил газ, вытер полотенцем красные ладони, хлопнул себя по бокам и произнес:
– В общем, Леонид, переодевайся и возвращай маленьких жильцов обратно. Мы тут семейным советом против перенаселения нашей дачи.
Его голос звучал неестественно, улыбка была напряженной. От его нарочито-шутливого тона Лене стало жутковато. Он ненавидел доводить папу до такого состояния. Тот словно переставал быть собой и становился пугающим незнакомцем, от которого хотелось скрыться подальше. Отец начал насвистывать, разливая кипяток по кружкам. На виске у него билась синяя жилка. Со стола, капая на пол, стекало молоко.
– Хорошо, пап. Я быстренько.
Леня не помнил, во что переоделся. С коробкой, которая вдруг стала неподъемно тяжелой, он вернулся к ларьку, но не смог оставить котят на прежнем месте. Одно дело, если бы он не брал их вовсе. Но в том, чтобы взять, а потом бросить, ему виделось что-то особенно ужасное. Слепо побродив по "Краснополью", Леня вышел на берег и сел в траву, обняв коробку. Внутри плакали котята.
От ветра по темной ленте реки бежала рябь. Чернава, быстрая, холодная, уносила с собой ивовые листья и обломки камыша. Купаться здесь было зябко даже в жаркую погоду. Зато в ледяной воде обитало много рыбы, а в камышах жили серые уточки. Чернава была достаточно широка и глубока, чтобы по ней могли проплыть не только моторные лодки рыбаков, но и пароходы. Смельчаки с хорошими легкими перебирались на другой берег вплавь, но Ленька не рисковал.
С темным, непонятным до конца ему самому чувством он смотрел на воду. Казалось, в нем просыпается новое существо, холодное и равнодушное, а настоящий Леня спит или заперт глубоко внутри. Если отец и мать иногда становятся другими людьми, непохожими на самих себя, почему такого не может происходить и с ним? Может, они все – семья оборотней?
Леня посмотрел внутрь коробки. Серый котенок почти перестал шевелиться. Рыжий и трехцветный прижались друг к другу, греясь худыми телами.
Они умрут от голода. Их некому кормить по часам, как нужно. Они все равно умрут, и это будет еще хуже…
– Привет! – раздался над ухом веселый голос. От него хотелось отмахнуться, как от комара.
Леня медленно обернулся. Рядом, по колено в траве, стоял Алесь, улыбаясь, как кретин. Его круглое лицо, мягкие губы, дурацкая стрижка под горшок казались сейчас отвратительными. Лене отчего-то захотелось его ударить, хотя новенький ни разу не сделал ему ничего плохого.
– Ого, котята! – Алесь через плечо заглянул в коробку. – У вас кошка родила?
– У нас нет кошки.
Леня сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в ладонь. Обычно он относился к Алесю снисходительно и слегка покровительственно, но дружески. С тех пор, как у него не стало лучшего друга, Леня тосковал по товариществу и пытался