(Не) моя Кукла. Аня Вьёри
идеальные вставные зубы. – Где она?
– Не знаю.
– Таки не крути мне фаберже!
– Не знаю, – стоял на своем Андрей.
Мотя состроил скорбную гримасу. Воздел руки к потолку подвала, вздохнул.
– Как хочешь, – не поверил Андрею. – Я их убедил, шо ты просто ее купил. Купил, попользовал и оставил, – Мотя выделил последнее слово, выдержал вескую паузу. – Тебе таки сильно повезло, шо ты за нее заплатил деньгами, а не спасибом! Иначе сейчас бы Моте уже пришлось тратить кровные сбережения на объявление в газету!
Старик замолчал, Андрей его не торопил.
– Если вдруг ее встретишь, намекни девочке, шо ей бы лучше уехать. Месяц, а то и два, шобы она с нами по одной Москве не ходила. Айратов мужчина горячий. Он, конечно, так же быстро и остывает. Но сейчас ей лучше тут не отсвечивать. Совсем. И да, – Мотя укоризненно посмотрел на Андрея. – Не дай бог она попадет хоть на одну камеру. Айратову принесут ее фотографический фейс на блюдечке! А теперь напряги голову, не ту, которой думал, а верхнюю, и представь, шо будет, если ее заметят на возле твоего дома. Да ты не про себя думай! Ты думай про Мотю! Мотя же сказал важным людям, шо ты ни при чем! – Мотя сцепил руки, показывая, что он в одной с Андреем связке.
– Понял, – кивнул старику.
– Убери ее из города. Или спрячь так, чтобы нигде не засветилась, – тон у хозяина изменился. Стал сухой, твердый. Никаких больше игр в «верю–не верю».
– Спасибо, Мотя, – встал, чтобы уйти.
– Я таки еще не кончил, – старый еврей повысил голос. Андрей снова сел.
Мотя выдержал паузу, потом заговорщически посмотрел на Андрея:
– У нее шо, пизда поперек?
Андрей закрыл глаза, выругался. Задрал подбородок:
– Не знаю, не проверял, – ответил он с вызовом.
Мотя зашелся лающим смехом старого курильщика:
– Вот это я в тебе люблю! Мужик! Настоящий мужик! Тетки под тебя в очередь записываются!
– Могу идти?
– Объясни, зачем забрал.
Помолчал, прикидывая, что сказать хозяину. Как объяснить человеку, управляющему борделем, что девочка не хотела идти в приват?
– Мотя, она танцовщица. Не проститутка. А они ее продали. Как вещь.
Одессит хрипло кашлянул.
– Да… в нашем деле встречаются беспредельщики, – протянул он грустно. И тут же сменил тон на удивленно-веселый: – Хотя я таки не понимаю, зачем?! Создай вам нормальные условия, так вы с радостью впахиваете и мой процент мне сами приносите! Таки я прав?
Андрей криво улыбнулся:
– Прав. Но мы тут все добровольно, Мотя. А ее опустить насильно хотели.
– Я понял тебя, мальчик, – взмахнул рукой еврей. – Понял… Поц ты, конечно. Но я в твоем возрасте поступил бы так же. Если еще и хорошенькая, а надо думать, – хитро подмигнул Андрею, – хорошенькая.
Андрей не стал это комментировать, а Мотя откашлялся и добавил:
– Я посмотрю за Айратовым. Как успокоится – дам знать. Танцовщицей она, конечно, не скоро пойдет. Никто ее после