Я прощаю тебя. Людмила Анатольевна Нестер
лишь странное умиротворение.
Аарон отвернулся, когда зажженные факелы поднесли к хворосту, и поспешил покинуть место казни, еще не зная о том, что отныне его род проклят. И, чтобы снять проклятие, ему придется встретиться с разъяренной ведьмой снова, после их совместного перерождения.
2 ГЛАВА
Архангельск, наше время
Всепоглощающий огонь был повсюду; вспыхивая яркими искрами, он поднимался все выше и выше, был страшен и неугасим, губителен для всего живого; ненасытная стихия бушевала страшно, ей было мало творящегося вокруг хаоса, она хотела большего, больно обжигая, она окружала, занимала все окружающее пространство в безуспешной попытке добраться до самого сокровенного места – души Эрин.
Ведьма металась.
Ей было больно и страшно, а пылающий огонь продолжал свою опасную игру, не желая ее отпускать из этой клетки. Такой живой, он играл с ней как кошка с мышкой.
Выхода из этой игры не было.
Спасения не было.
Осталась одна боль, лишь она одна могла дать утешение, но не помочь. Это все иллюзия.
Иллюзия бытия, жизни; иллюзия чувств.
Вокруг все ненастоящее, нереальное, искусственное, огонь лишь пытался сорвать маски, сделать тайное явным.
Эрин это поняла быстро.
Она смогла подняться с колен и позволить языкам разгорающегося пламени указать ей путь.
И словно почувствовав отклик, огонь расступился, перестал причинять боль, приласкал измученную ведьму своим теплом, а следом совсем погас, оставив после себя черное пепелище, в самом центре которого одиноко лежал золотой перстень.
Эрин смогла найти то, что хотела. Она медленно подошла к кольцу, а затем сжала его в своей маленькой ладошке.
– Επιστρέψετε1, – прошептали ее губы, и чернота, окружавшая ее до этого, пошла рябью – сознание ведьмы поспешило вернуться обратно в тело своей хозяйки.
***
Эрин пришла в себя поздним вечером, устало разлепила глаза и поняла, что лежит на собственной кухне, в своей родной квартирке. К счастью, ее падение оказалось более чем удачным, и ведьма умудрилась ничего себе не отбить.
Так и оставшись на полу, Эрин просто облокотилась спиной на стену и нахмурилась, думая о произошедшем. Мысли, вязкие, текучие, никак не хотели собираться во что-то путное, голова начала болеть то ли из-за странного видения, то ли все же от сильного удара.
Подобного с Эрин никогда не происходило, и все почти полные тридцать лет жизни ведьма жила, не зная никаких обмороков и уж тем более видений.
Ее рука тут же непроизвольно легла на шею и погладила место, где располагалось огромное родимое пятно; красная отметина, оставшаяся от прошлой жизни начала неприятно зудеть, словно на что-то намекая глупой ведьме, которая до сих пор не отошла от страшного кошмара.
Эрин всегда боялась огня, пугалась его столь сильно, что могло дойти и до истерики. А видеть его воочию, прожить в нем несколько минут своей жизни, превратилось для нее в настоящее испытание.
«Спокойно, Эрин, ты в