Таракашка в моей голове. Аня Вьёри
блин. Теперь и у него завелась.
***
Со среды на четверг заказов практически не бывало. Середина недели. Все серьезные, порядочные, благопристойные. Работают. Да даже если и попадались вызовы, Сергей их не брал. По четвергам он ездил к бабушке. К ней хотелось попасть в первой половине дня. Так есть хоть какой-то шанс поговорить.
Любил ее безмерно, любил держать ее сухие, морщинистые руки, вдыхать запах ее травяного чая, смешанного с лекарствами, и смотреть, как она то и дело поправляет косынку на волосах.
Бабушка его вырастила. Он остался у нее, когда родители уехали в это свое путешествие по реке. Веселая молодая компания решила покататься на катамаране и катере. Припозднились, попали в волнение на воде. На берег вернулись только двое. И среди этих двоих не было Серегиных родителей. Маленькому Сереже было три.
Бабушка, пожилая учительница, отдала ему все, что могла. Старалась стать ему и отцом, и матерью, и другом, и наставником. На Серегу уходила каждая копейка ее скромной зарплаты, а потом и пенсии. Жили они бедно, в крайне стесненных условиях. Не то, что сейчас.
Серый вошел в светлый, отделанный белым мрамором холл частного дома престарелых:
–– Вы к кому? – окликнул его молодой, звонкий голос. Новенькая администраторша смотрела на него вопросительно, но приветливо. Недавно работает. Вообще, конечно, Серегу тут уже знают.
–– Я к Шумской, – кивнул девушке Сергей и зачем-то добавил, – Александре Васильевне, – хотя точно знал, что однофамилиц у бабушки тут нет,
–– Она на террасе, – указала рукой администраторша, хотя должна была бы понимать, что Серый тут не первый раз.
–– Я пройду? – исключительно из вежливости спросил Серега.
–– Да, – улыбнулась, – Конечно, – ничего другого она и не могла сказать.
Прошел через музыкальную комнату, вышел на задний двор, весь усаженный цветами. Бабушка сидела в кресле и с лицом маленькой довольной девочки доедала ягоды со взбитыми сливками.
– Сереженька! – привстала к нему на встречу. – Ты бы только знал, как хорошо кормят в этом санатории! – в ее глазах был совершенный восторг. – Вот выучишься, станешь учителем, тебя профсоюз тоже будет в такие места направлять!
Серый стиснул зубы. Чертова деменция!
– Привет, ба! – наклонился, поцеловал. Старушка неожиданно крепко к нему прижалась, и он с радостью вернул ей теплые объятья, сел на подставку для ног, взял ее руки в свои. – Как ты? Что делала сегодня?
Бабушка крепко сжала ладонь и внимательно посмотрела на Сергея. Слишком внимательно.
– Ба, это я. Сережа.
– Да, конечно, мой хороший! Кто же еще?! – старушка лучезарно улыбнулась.
Еще может быть Юра. Все чаще она встречала его этим именем. Юра – это ее сын. Сережкин отец. Он его не помнил, но фотографии утверждали, что Серый получился точной папиной копией. Приходилось отзываться на чужое имя. Первые пару раз старался ее переубедить, но… Врачи сказали, это бессмысленно и лучше больную не волновать. Смирился.
Он не винил себя.