Третье желание. Татьяна Коликова
братом кусок темного хлеба и кувшин еще теплого молока. Оквин измученно улыбнулся.
– Дай ему к еде эти травы, – раздался за спиной мальчишек голос.
Лекарь бесшумно вошел в дом. Он тепло улыбнулся двум братьям. В его глазах светилась решимость и некоторое самодовольство.
– Это кое-что новое. Оно придаст вам силы, – и он протянул Раулу туго набитый мешочек из телячьей кожи. – Здесь несколько высокогорных трав. Они появляются довольно редко, так что берегите их. Я думаю, если тратить с умом, вам хватит надолго.
– Даже не знаю, как нам вас благодарить, – Раул принял мешочек из рук лекаря и с уважением поклонился.
– А где Линара? С ней тоже все в порядке? Кошмаров больше не было?
– Нет, слава Богу, сейчас стало гораздо лучше. Силы к ней возвращаются, и даже быстрее, чем я мог подумать. Она уже пытается заниматься хозяйством. Происшедшее можно увидеть лишь по ее глазам… – тут он запнулся, – и по отсутствию Гели.
Далеко от этого места в теплой уютной постели Геля проснулась в холодном поту. Ей опять снился какой-то непонятный кошмар.
Голый каменный пол темного подвала. Повсюду кровь. Царит зловещий полумрак. Издали доносятся крики.
Она здесь одна – одна из живых. Геля идет босыми ногами по мокрому полу, и колючий холод проникает в нее, скручивая внутренности. В воздухе висит запах смерти, ужаса и обреченности. У нее стынут руки. Изо рта вырывается пар. Становится все холоднее.
Она боится. Ей хочется закричать, но ничего не получается. Из горла не вылетает даже хрипа. Страх буквально парализует.
Она понимает, что ей нужно что-то найти.
Её взгляд мечется по сторонам. Стены подвала тают где-то далеко от нее. Она начинает бежать, но стена все так же далеко. Геля поскальзывается и падает в еще теплую кровь. Ей плохо. Все тело сотрясает крупная дрожь. Горло сжимает холодная каменная рука. Нечем дышать.
Она открывает глаза и не видит никого перед собой. За горло ее никто не держит, но ей все равно трудно дышать. Она поднимается на ноги. Сильно кружится голова.
Крик повторяется совсем близко. Геля не знает куда бежать: на крик или в обратном направлении. Крик повторяется.
– Гел’я! Гел’я! Что с фами? Ви кричал’и, много кричал’и!
– Я… где я?
Она распахнула глаза. Замок. Уже знакомая читателю комната. Мягкая тахта.
Ангелина огляделась. Все в порядке. Она в безопасности.
– Ви в замкэ. Хозяин фыехал’ сегодня рано утром в горы. Он фернется к вечеру. Вам надо что-нибудь прин’эсти? Мошет хотитэ поесть?
– Нет-нет. Спасибо. Простите за беспокойство. Это просто сон. Плохой сон.
– Плохой сон – это плохо. Сон хорошо, когда он хороший. Он должен быть хороший. Тогда это хорошо.
– А вам снились когда-либо плохие сны?
– Та. И эта плохо. Я знаю как плохо. Когта это было, я… я… – тут служка понизил голос до шепота, – я даже заплякаль.
Гелю удивила подобная откровенность. К тому же она думала, что сотворенные слуги не могут ничего чувствовать. Ну вот, еще одно заблуждение.
– Мне