Ученик якудзы. Дмитрий Силлов
за то, что «копаешься полчаса как клуша, будто в армии не служил».
Степаныч усугублять не стал, только бросил косой взгляд, а вслед за взглядом:
– Разминайся – и на жим лежа.
И отвернулся в сторону пыхтящего как паровоз мужика, приседающего в станке со штангой на плечах.
Виктор быстро провел суставную разминку, отжался от пола, по старой памяти потянул ноги на прямой и боковой удары, помахал конечностями туда-сюда, постучал слегка по мешку и направился к скамье для жимов лежа.
Видимо, до него на скамье упражнялся или сам Степаныч, или мо́лодец ему под стать. Пыхтя и стараясь не сорвать спину, Виктор сбросил со штанги четыре двадцатипятикиллограммовых «блина» и залез под свою привычную разминочную «сороковку».
Штанга пошла легко, в удовольствие. Виктор набросил с каждой стороны грифа по десять кило и повторил процесс. Шестьдесят пошло тяжелее, но тоже терпимо.
Виктор вылез из под штанги, набросил еще двадцатку и поискал глазами, не освободился ли кто на тему подстраховать, чтоб штанга на грудь не грохнулась.
– Это ты чем здесь заняться собрался?
Виктор обернулся. Степаныч стоял сзади него, переводя взгляд прищуренных глаз со штанги на Виктора.
– С груди жать…
– Вот это?
Подняв брови, Степаныч кивнул на штангу.
– Ну да. Это ж мой рабочий вес.
– Был, – отрезал Степаныч. – Накидывай еще по десятке.
– Сотку блинами? Мне? Плюс гриф? Ты чего, Степаныч, смерти моей захотел?
– Накидывай, говорю! Я сам помогу снять штангу со стоек и подстрахую.
– Ладно, без проблем, – задумчиво пробормотал Виктор себе под нос, направляясь к стойке с «блинами». – Просто жить хочется. И вообще, мне в Японию скоро…
Виктор лег под штангу, взялся за гриф и прикинул, ровно ли лежат на нем ладони. Потом на выдохе вытолкнул снаряд вверх.
Ему показалось, что он поднял по меньшей мере тонну. На руки навалилась непомерная тяжесть.
– Давай вниз осторожно…
Голос Степаныча был где-то далеко, на краю сознания…
Штанга давила не только на руки. Она норовила разорвать легкие изнутри запертым в них воздухом, который только выдохни – и неподъемный снаряд непременно упадет, раздавив грудную клетку.
От обилия этого воздуха в груди перед глазами запрыгали цветные пятна.
– Дави!!!.. – сквозь завесу пятен донесся сверху рев Степаныча.
И тут в голове Виктора родился голос.
Тот самый, давно забытый, страшный и желанный одновременно…
Голос пришел издалека, из-за края вселенной, где он скрывался все это время. Руки сами делали что-то – Виктор фиксировал это краем сознания, – но эта фиксация лишь раздражала, так как все его существо стремительно заполнялось волшебным голосом, по сравнению с которым все остальное мироздание – лишь пыль, недостойная внимания…
Он начал растворяться в этой нереальной мелодии. Тело, зал, штанга – все стало зыбким, потеряло цвет