Училка и бандит. Юлия Гауф
сбрендила!
– Значит, точно выгнала, – фыркаю, умиляясь этому неумелому вранью. – И чем же ты допек Алевтину Петровну?
– На, – морщится Боря, и протягивает мне измятый конверт, который выглядит как пожеванный. – Это тебе от матери.
– Не читал?
– Сказала, что проклянет, если прочту.
Это она может. Свекровь у меня – настоящая ведьма, или же мнит себя таковой. Ко мне тетя Аля всегда была добра, и я посмеивалась над ее оккультными способностями, но… до поры до времени.
Есть в ней что-то такое, чего не объяснить логикой! Рак не лечит, богатств не обещает, но на судьбу карты кинуть, и заглянуть своим третьим глазом в стеклянный магический шар – запросто!
«Пока не разведешься с Бориской – сама его и воспитывай. А я устала, всю кровь выпил у меня. Просить семью сохранять не стану – сама решай. И приезжай ко мне, травы нужно собрать. Старая я уже.
Заодно погадаем!»
– На кухне тебе постелю, – говорю я, пряча письмо в сумочку. – И завтра в ЗАГС сходим, давно развестись пора.
– Не выйдет, – разводит руками Боря. – Паспорта у меня нет – потерял, представляешь?
Еще как представляю, ведь это уже третий паспорт, который он умудрился потерять. Но злиться на Борю не получается – это как на щенка нагадившего кричать: жестоко и бессмысленно. Только щенка можно воспитать, и он вырастет умным псом, а Боря так и остался бестолковщиной.
– Здесь спать будешь, – указываю я пальцем на кушетку. – В спальню даже не суйся – кастрирую! Ясно?
– Злая ты, Василиса, – буркает муж, и заваливается на чистое постельное белье в одежде. – А я так устал…
Боря зевает, и я даже не спрашиваю: от чего же он так устал? От безделья?
Быстро принимаю душ, и ложусь спать. И снится мне Иван, называющий неверные даты русско-японской войны. За что я, к великому стыду, наказываю его самым непотребным образом – отнюдь не двойкой, как положено учителю.
Глава 11
Просыпаюсь от знакомого храпа, который пробивается даже сквозь плотно закрытую дверь. А сначала ведь испугалась, что это чудо – мой гулящий муж – пробрался в спальню, и улегся рядом в своих грязных джинсах.
Но нет – Боря слишком меня боится. Раз сказала, что кастрирую – значит точно не поглажу, ха! Последовательность – мое второе имя.
Потягиваюсь довольно, и улыбаюсь. Что очень странно – чему радоваться? Но поди ж ты, чувствую себя как кошка, до сметаны дорвавшаяся. А затем раздается телефонный звонок, возвращающий меня на грешную землю.
«О мой Бог» значится на экране телефона.
– Что за? – хмыкаю я, и принимаю вызов. – Алло.
– Проснулась, училка? – слышу знакомый баритон, и краснею от промелькнувших воспоминаний о моем сне.
Хм, долгое воздержание в моем возрасте – это ненормально. Кошусь на дверь, за которой спит Боря, и морщусь – лучше уж воздержание.
– И почему ты подписан в моем телефоне: «О мой Бог», позволь узнать?
– Это то, что ты будешь говорить мне, стонать, кричать…
– Не