Избушка на костях. Ксения Власова
она почти глотала – скорее мурлыкала, чем пела, – но одно всегда звучало отчетливо. Я уже не узнаю, что оно значит. Так пусть хоть сейчас оно обретет для меня смысл.
Я медленно подняла взгляд от измятой травы под ногами.
– Тимор. Я бы так тебя назвала.
Если парень и смешался, то ненадолго. Уже тогда он умел скрывать эмоции. Разве что дернул щекой, и я впервые заметила, что скулы у него острые.
– Почему?
– Звучит чуждо, как иноземная ругань.
Он рассмеялся – негромко, но искренне. Ему понравился мой ответ.
– Пусть так. Можешь звать меня Тимом.
– Василиса!!!
Окрик соседки раздался совсем рядом. Времени на болтовню уже не оставалось.
– Хорошо, – торопливо сказала я и протянула ладонь. – Будем знакомы.
Он, не раздумывая, пожал мою руку. И, смотря мне в глаза, тихо ответил:
– Я рад нашей встрече.
Миг, всего лишь короткий миг, пока мы глядели друг на друга – неотрывно, почти не дыша, – я помню до сих пор. Словно время замерло, встало, как поломавшийся ткацкий станок, и сквозь кусок тонкого, развевающегося на ветру льняного полотна я увидела что-то другое – сплетение нитей, узор самой ткани, не внешний, а внутренний. Саму суть, скрытую от глаз. С моих губ слетел рваный вздох, я будто на мгновение что-то поняла, но тяжелая, грубая от бесконечной работы рука, легшая на мое плечо, вырвала из потока мыслей, слишком невесомых, как крылья бабочки, а потому почти неуловимых.
– Василиса, идем.
За спиной оказалась соседка. Она громко запричитала, спугнув птиц, клевавших ягоды рябины. Я позволила себя увести. Зашагала, часто оглядываясь, пока берег с рыжим парнишкой не исчез из виду.
– Ох, горе-то какое! Матери так рано лишиться. Совсем ты одна осталась, кровиночка! Отец, знамо дело, скоро новую жену в дом приведет.
Я не ответила, молча сжала деревянную куколку на своей груди. С каждым шагом плечи все больше расправлялись, будто я готовилась к новой, совсем иной жизни. Той самой, сиротской – полной испытаний и тревог.
Впереди меня ждала зима – тринадцатая по счету.
Тогда я еще не знала, что в тот день, когда матушка умерла, я обрела кое-что другое – любовь, полностью изменившую меня.
Любовь, имя которой я выбрала сама.
Глава 1
– Ва-а-аська!
Я с трудом перевернула ведро помоев в деревянное, плохо обструганное корыто. Протолкнувшийся вперед боров довольно захрюкал и опустил толстую морду в лохань. Позади него пытались пробиться к еде свинья и выводок молодых поросят.
– Эй, шустрый какой! – возмутилась я и отогнала его в сторону. – Мелких пропусти.
В ответ раздалось недовольное сопение, а затем боров и вовсе как-то очень многозначительно щелкнул зубами у моих лодыжек. Чуть край холщовой онучи не зацепил, ирод! Вряд ли мачеха расщедрится на покупку новой ткани. Эту-то едва выпросила.
– Ва-а-аська, бездельница, где ты?!
Пустое ведро от неожиданности полетело в угол. С моих