Сама себе хозяйка. Марианна Красовская
студент меня зацепил. Не то серьезностью своей, не то просто давно мужиков молодых так близко не видела. И не сказать, что красавец писаный. Но и не урод. Просто мальчишка еще. Мужчиной станет – ой-ой, держитесь, девки. А пока… ну, обычный. Губы красивые, глаза такие… глубокие. Скулы, высокий лоб, крупный нос с легкой горбинкой. Среднего роста, тонкокостный, не коренастый.
Он тоже на меня смотрел, скорее с любопытством, чем с мужским интересом. А я показала ему язык, с удовольствием наблюдая, как округлились его глаза.
– Иди стели простыни, убогая, – прошипела тетка. – Хоть что-то уже сделай! Чем ещё могу послужить, господин студент?
– Ванну бы с дороги. Или хоть умыться.
– У нас цельная мыльня имеется! Пойдёмте, покажу, где. Одна на все комнаты, но то удобнее, чем ванны по нумерам таскать и ведра с водой. Муж мой по прошлому году кучу денег заплатил, а настоящий водопровод провел в нашей гостинице…
Дальше я уже не слушала. Шагнула в следующий «нумер», скинула простыни на стол возле окна и принялась поправлять кровать. Дело невеликое, справлюсь. Хозяйка нагнала меня уже в конце коридора и неожиданно похвалила:
– Милочка, а ты умница сегодня! Уж подсобила так подсобила! Не ожидала от тебя такой прыти, да ведь все правильно смогла. Ты голодная, поди? Ступай в кухню обедать, дальше-то я сама справлюсь.
В кухню так в кухню.
– Милка!
Да что ж такое, я настроилась на обед, а тут снова!
– Бери вот поднос и неси за столик к студентам. Да не перепутай!
Одна из девушек сунула мне в руки тяжеленный поднос с большим горшком какого-то супа, половником, караваем хлеба и кувшином… кваса, наверное. Не разглядела. Я едва могла держать это все в руках.
– Ты чего, Малика, – удивилась вторая девица. – Куда ей, дурочке? Она студента от кузнеца не отличит, да и не дотащит этакую тяжесть. Маленькая ведь.
– Не дотащит – не моя печаль, – хлестко ответила та, которую назвали Маликой. – Батюшка ей всыплет, не мне. Переживет, не впервой.
Я внимательно поглядела на девицу. Она была выше меня на голову: статная, румяная, с толстой косой, в свежей серой рубашке, расшитой красными петухами, и длинной льняной юбке. Судя по наряду и словам – хозяйская дочка.
– Пошла, убогая! Чего зыришься?
Иду уже, Малика, иду. Я тебя запомнила.
– Зря ты так, – укорила вторая девушка. – Она же не виновата. Она такой уродилась.
– Дармоедка она и лентяйка. И пошто ее только батюшка терпит?
– Сирот и вдов призирать нужно, так богиня говорит.
Дослушать я не успела, дверь кухни за моей спиной захлопнулась. Ну, где там эти студенты голодные? Ага, у окна за большим столом. Едва дотащила проклятый подносище, грохнула на стол. Покосилась на парней – их было только пятеро. Интересно, остальные не такие голодные, что ли? А нет, вот и «мой» брюнет: в свежей рубашке и с влажными волосами. Умывался с дороги.
Я быстро разлила щи большим половником, это я тоже умела. Поставила кувшин