Ненастье. Алексей Иванов
мелом были написаны номера домов, подъездов, этажей и квартир – так придумал Серёга. Картонные бирки с такими же цифрами были на шпагат примотаны к большим узлам с вещами, к тюкам и коробкам. Мебель и прочее имущество «афганцы» уже сами растаскивали со двора по квартирам хозяев.
Здоровенный Егор Быченко вделся под верёвки, которыми был обвязан трёхстворчатый шкаф, стоящий в кузове грузовика, сдёрнул с бритой головы берет десантника и, растопырив руки, со страшным напряжением поднял шкаф на спине. Полосатая майка Егора едва не лопнула на вздутых мышцах.
– Жми, Егорыч! – издалека крикнул Серёга и заржал. – Рекорд в толчке!
– ВДВ! – победно взревел Быченко, стискивая в кулаке берет.
Говорили, что в Афгане Егор Быченко командовал разведвзводом и получил орден Боевого Красного Знамени…
Первую половину дня Герман катался на «барбухайке», но ему хотелось остаться во дворе «на Сцепе», где сейчас все заодно в работе: тут смеются друг над другом, но не ссорятся, тут меряются силой и ловкостью, тут девки смотрят с лоджий, тут общее радостное оживление. Герман попросил Серёгу после обеда заменить его в автобусе другим водителем. Лихолетов заменил.
Обед привезли в бачках из ближайшей столовки. Девчонки во дворе раскладывали макароны с котлетами по плоским алюминиевым тарелкам.
– Подходите за добавкой, подходите за добавкой, – повторяли они.
– Серый, чего такой фигнёй кормишь? – спрашивали парни у Серёги.
– Меню афганское! – не смущаясь, балагурил Лихолетов. Он стоял возле бачка, держал миску в руке и всем напоказ орудовал ложкой. – Макароны джихадские, котлета «Клятва Ахмад Шаха», бром и хлорка по вкусу! Всем приятного гепатита!
Парни смеялись, вспоминая жратву в Афгане, и больше не возмущались: домашнее будет дома, а сейчас они солдаты, поэтому лопай что дают.
Герман сидел на скамейке неподалёку от Серёги, и рядом вдруг подсела красивая грудастая девица с весёлыми и развратными глазами.
– Позови Лихолетова, – негромко попросила она. – У меня дело.
– Ладно, – кивнул Герман. – А ты кто?
– Марина, – со значением сказала девица и улыбнулась. – Моторкина.
Герман понял, что это жена Мопеда, Гоши Моторкина, – мутного типа, который вертелся на подхвате у деловых приятелей Гайдаржи. Хотя вообще-то жена Мопеда была беременна, и сегодня утром её увезли в больницу.
– Ты, что ли, уже родила? – нелепо спросил Герман.
Марина засмеялась, мягко толкаясь грудью Герману в предплечье.
– Я сестра Гошки. А жена у него тоже Марина. Позови Лихолетова.
Оказывается, придурок Гудыня в своей лифтёрской каморке всё-таки нарезался разбодяженным спиртом с Моторкиным, с Лёликом Голендухиным и с Андрюхой Чабановым – такими же болванами, как и сам. Марина пришла нажаловаться на алкашей и попросить, чтобы ей притащили брата домой.
– Вот гады завсегдатые! – в сердцах сказал Серёга. – Сукамулировались