Из века в век. Тамара Шаркова
году она сказала Витьке Каплану: " Ах ты, дуряка такой!
Так он с этой "Дурякой" целый месяц проходил. А назови его таким нелепым словом другой – оно так и осталось бы случайным.
Таким образом, если утром у меня была одна проблема, то к вечеру их стало две.
Придя с работы, отец о сапогах не вспомнил. Но на всякий случай я спрятал их под кровать. Отец ведь железный, если сказал, что купит "боты", то так и сделает. Не ходить же мне в этих самых галошах на каблуках на самом деле!
Мы мирно поужинали, и я совсем уже собирался ложиться спать, когда явился слегка захмелевший доктор Дагмаров. Как он объяснил – "с корпоративной вечеринки". Я сварил ему кофе в джезве. Потом заварил папе его любимый зеленый чай. Себе я налил молока. Я его очень люблю, и потому Стойко называет меня "молоконасосом". Я на такое прозвище не обижаюсь, потому что он произносит его не обидно.
– Стоян, а как тебя звали в школе?
– Даг.
– Всегда?
– Нет.
– А как еще?
– По-разному. Но я не откликался.
– А тебя, па?
– Ну, не знаю… В младших классах по имени, а потом – "Князь".
– Почему?
– Фамилия такая. Князь Трубецкой, "князь Мещерский".
– А "Рич" – это из-за меня?
Я знал, как это случилось, но сейчас мне захотелось услышать обо всем от отца.
– Из-за тебя, поросенка. Когда нам телефон поставили, то в первые дни ты мчался во весь опор и сам снимал трубку. Я не прислушивался, о чем ты там болтаешь. Потом на кафедре то один, то другой вдруг обращаются ко мне "Ричард", "Ричард"… Ну и извиняются, конечно, а я ничего не пойму. Наконец, рассказал Стояну. Он расхохотался, а потом притащил тебя и говорит:
– Вот автор. Его благодари, ему и кланяйся.
Тут выяснилось, что "Роман Ильич" тебе было не выговорить, ты и отвечал "Рич", Рич". Так и приклеилось. Кстати, тогда же ты окрестил себя Юликом, и до тех пор, пока сам не научился "р" выговаривать только на Юлика и откликался. Так-то, Юрий Романович, а теперь ложись спать.
Слегка расслабленный, Стойко балансировал на задних ножках стула, благодушно улыбаясь.
Я вымыл свой стакан, чмокнул отца в щеку, обнял Стояна за шею и удалился. А когда уже тянулся к выключателю, услышал шаги доктора Дагмарова.
– Вот что, старик, – сказал он, стоя в дверях. – Если не захочешь, она не прилипнет.
– Кто? – торопливо сказал я, сбивая его со следа.
– Кличка. Ведь это все о ней?
Через несколько дней у меня появились крепкие ботинки на меху с высокой шнуровкой и на толстой подошве. А про боты Алиска забыла.
Все!
Свинка
Борька заболел на третий день после своего дня рождения. Можно сказать, подложил нам свинью перед весенними каникулами, потому что за ним сразу же заболели Гарик, Левка и я.
Я редко болел с высокой температурой и теперь переносил ее тяжело, все время был в каком-то дурмане. Иногда мне казалось, что я весь ужасно распухший и громадный. А когда ко мне подходил отец и Стоян, я их почему-то путал.
В