Институты российского мусульманского сообщества в Волго-Уральском регионе. А. Ю. Хабутдинов
заключалось коренное отличие имущественного положения мусульманского духовенства от православного, а также от духовенства в мусульманских государствах. По мнению О. Г. Большакова, превращение вакфов в основной источник существования культовых учреждений (примерно с XII в.) способствовало профессионализации и консолидации лиц, связанных с мусульманским культом, в особую социальную группу, которую условно можно назвать мусульманским духовенством. В XIX в. в Османской империи примерно треть всех земель относилась к категории вакфов. В Бухаре до 1920 г. вакфы составляли 24,6 % орошаемых земель[118].
Планы реформ. Особенностью структуры ОМДС было отсутствие механизма контроля над положением на местах. Формально эти функции были возложены на ахунов и мухтасибов. Однако, как мы указывали, отсутствовало четкое определение их обязанностей. Как правило, они были разбросаны по деревням и не всегда могли оказывать влияние на местных имамов. К тому же контакты с местными светскими властями официально шли через правление ОМДС, что, учитывая состояние путей сообщения в то время, было малореальным. В 1804 г. муфтий М. Хусаин предложил проект централизации духовных органов на местах. Он выступал против контроля со стороны местных властей над вопросами, входившими в компетенцию ОМДС, предлагал создать в Санкт-Петербурге коллегию по мусульманским делам и ее филиалы в основных мусульманских губерниях. Предложения М. Хусаина сводились к статусному и структурному сближению миллета мусульман ОМДС с османскими миллетами.
Первого муфтия ОМДС заслуженно упрекают в авторитарности – в нарушение решения Правительствующего Сената от 1802 г. он решал дела единолично. Широко известно и его взяточничество. Поэтому попытки сместить муфтия с должности возникали даже среди казыев ОМДС. Однако сказывалось знакомство с опытом управления в Бухаре и России, являвшим примеры неограниченного и небескорыстного правления. М. Хусаин стремился выстроить прямые отношения с верховной властью и создать общероссийскую структуру с центром в имперской столице. Вначале в качестве связующего звена он использовал О. А. Игельстрома, но тот покинул край в 1790–1796 гг. Тем не менее М. Хусаин стремился закрепить легитимность своей власти как на религиозном, так и на светском уровне, для чего старался получить в жены дочь одного из ханов. Первую попытку он предпринял в 1790 г., вторую – в 1798, и только третья – в 1800 г. – наконец завершилась его женитьбой на дочери бывшего хивинского хана Карая-султана – Каракуз, происходящей из рода Чингисхана[119]. Такое его упорство приводит на память ключевую легенду булгарской традиции – о женитьбе одного из сахабов на дочери булгарского хана. По утверждению А. Франка, она содержится как минимум в одной из рукописей «Таварих Вали Мухаммад Ишана», написанной в 1784–1785 гг.[120] К тому же дочь муфтия Фатима была замужем за выдающимся казахским правителем –