Институты российского мусульманского сообщества в Волго-Уральском регионе. А. Ю. Хабутдинов
территории в самарском Заволжье, связанной с миром кочевой казахской цивилизации со смешанным этническим составом[196]. В аналогичной ситуации Фернан Бродель использовал работы, посвященные местным краям и общинам Франции[197], но я лишен такой возможности, поэтому придется остановиться на некоторых моделях. Моя задача осложняется также слабой сохранностью местных архивов и недостаточной представленностью в них интересующих меня сюжетов. В первой половине XVII в. на Нижегородчине абызы были представлены, по крайней мере частично, сословием служилых татар, то есть феодалов[198]. Однако в 1710-е гг. в Поволжье перестал существовать класс татарских мусульманских феодалов. В результате среди мусульман региона возникло состояние вакуума власти. Это положение было изменено Екатериной II, создавшей привилегированные группы татарского общества: дворянство (в Приуралье), духовенство и буржуазию. Однако только буржуазия обладала необходимыми финансовыми возможностями и структурами для руководства жизнью нации в лице органов самоуправления в Казани и Каргале. Вместе с тем вначале были возможны два варианта, иллюстрацией которых является судьба двух каменных мечетей Казани, разрешенных к строительству в 1767 г. Екатериной II. Ш. Марджани особо указывает, что со времен Казанского ханства и мечети вместе с медресе «Кул-Шариф» в городе не было стабильной мечети. В случае Первой мечети (затем «Юнусовской», ныне «аль-Марджани») строительство велось на деньги группы имамов, занимавшихся бизнесом, и буржуазии[199]. Вторая мечеть (будущая «Апанаевская») строилась на деньги первого председателя Казанской татарской ратуши Якуба б. Султангали[200]. Однако его род вскоре прервался. Соответственно мечети стали известны по именам патронирующих их родов как «Юнусовская» и «Апанаевская». Ш. Марджани в 1880-е гг. считал этот процесс ненормальным, но до его реформ все городские медресе находились под патронажем одного конкретного бая, фактического хозяина махалли, который вмешивался и в их внутреннюю жизнь.
Необходимость наличия сильного лидера в махалле четко видна на примере двух описаний медресе при Первой мечети. В 1816 г. указывается, что его строителем был казанский купец 3-й гильдии ахун Ибрагим Худжашев (Худжаши). Ибрагим Худжаши (ум. в 1826 г.) с 1794 г. стал имамом Первой Соборной («Юнусовской») мечети и ахуном Казани. По утверждениям Ш. Марджани и Р. Фахретдина, он был крупным специалистом по мусульманскому богословию; приложил много усилий по распространению и соблюдению религиозных обычаев и обрядов мусульманским населением Казани и уезда. Уже в 1835 г. утверждается, что училище содержится на счет казанского купца Губайдуллы Юнусова[201]. В 1830-е гг. запрет для имамов заниматься торговой деятельностью закономерно породил их зависимость от купцов. Городские общины ориентировали образование на сугубо практическую деятельность,
196
197
198
199
200
Там же.
201
Медресе г. Казани… 2007.