Матабар. Кирилл Клеванский
2
Арди лежал на кровати и смотрел в потолок. За окном уже сгустилась темная ночь. Слышались цикады. Они забавно щелкали, то сливаясь в единый ритм, то представляя совершенно не предсказуемую какофонию, так сильно раздражавшую мальчика.
Накрывшись одеялом, набитым пухом, ребенок размышлял о сегодняшнем дне. Компанию ему составляли четыре фигурки зверей. И несмотря на то, что они, как и все вокруг Арди, были из дерева, но, все же, отличались от общей атмосферы комнаты.
Небольшая, но достаточно просторная, чтобы здесь пусть и тесно, но комфортно разместилась резная кровать вдоль дальней стены. Кажется, отец и дедушка сами её сколотили. И если раньше Арди чувствовал себя на ней лилипутом, то теперь – все таким же лилипутом, но чуть большего размера. Если постараться, вытянуться всем телом, то можно было с трудом дотянуться кончиками пальцев ног и рук до её краев.
А еще на изголовье, Арди, тайком, под матрасом, делал зарубки – отмечал, как далеко он в очередном своем приключении умудрялся забраться за дозволенные ему границы.
Из того же серого дерева, что и кровать, рядом стояла тумбочка. На ней лежали вещи Арди, его нож и еще всякие безделушки. Красивые речные камешки, маленький осколок кристалла, принесенного ручьем, два соколиных пера и… обломок оленьего рога. Вот и все нехитрые сокровища ребенка.
Еще имелся шкаф. Покосившийся, с хлопающими, пошарпанными дверцами, но довольно крепкой штангой внутри. Достаточно крепкой, чтобы Арди, копируя отца, на ней подтягивался. До турника, установленного между деревьями поодаль от давно уже не работающего водяного колеса – мальчик не дотягивался.
Как можно догадаться, шкаф, как и все вокруг, тоже сложен из деревянных досок.
В отличии от фигурок.
Почему-то каждая из них, словно подражая живым зверям, отливала своим собственным цветом.
Но эти мысли, как и многие другие, лишь промелькнули и больше не задерживались в голове Арди. Он был занят совершенно другим. Куда более важным делом. И это даже не процесс созерцания потолка, по которому сейчас полз маленький паучок, спешащий по своим, паучьим делам.
– Кто это был? – спросил вслух Арди. – И что за странное слово… шериф.
– Может это значит, что он мастер собирать мед? – прозвучал грузный, густой, ленивый голос.
– Гута, какой мед! – ответил ему свистящий, чуть рычащий голос. – Вам лишь бы лапу сосать, да о меде думать! Шериф – это совсем другое. Шериф это… не знаю. Я слышала от волков, что иногда к ним в угодья приходят двуногие с дурно пахнущими, гремящими палками. И тогда льется кровь не добычи, а охотников.
– М-м-м, – протянул первый голос. – Мы не сосем лапу, Шали.
– Спящие Духи! Это все, что ты услышал из моей речи?!
Арди чуть улыбнулся. Гута и Шали порой часами могли вот так забавно пререкаться. А всего один единственный раз, когда мальчик позволил себе подобное с мамой, то получил тряпкой чуть пониже спины. Несильно, конечно, но урок был усвоен.
– Ой, да что вы оба понимаете! – пискнул третий голос. Голос,