«Стихи из Note Book». Стихотворения разных лет. Критическая лирика. Леонид Советников
соборы…
Безмолвие
Факсимиле беззвучии.
Застывший циферблат.
Сведённый к жесту случай.
Недвижимость утрат.
Миманса дух и только.
Над толчеями толка.
Над разнотравьем толп.
Александрийский столп.
Торчат кресты – термометры надгробий,
Холмами – грудь.
Что́ час возвратный – скоро будет пробит?
Воскреснет ртуть!
Хоть голос, что запальней, чем бикфордов,
И отрицал:
«Бегите прочь! Оставьте ваших мёртвых
Их мертвецам».
Без разницы: эль, эллин или эллинг…
Всё перемелет впрок безумный мельник
И сам от раскулачиванья сгинет,
Ведь даже мельник мельницы не минет.
А в инобытии? – Где в нём корысть?
В палитру света погружая кисть
И оживляя смутные пространства
Души, любить сквозь бездны напролёт!
Пусть время за любовь не даст и шанса,
И вечность тоже даром настаёт.
У Иордана
Цвёл дом зелёных смокв[1].
У Иордана
Ученики, Пророк
И с ним Сусанна
Вдыхали запах роз
И свежесть влаги.
Вдруг некто произнёс:
«Учитель! Благий!
Что делать? Укажи
Такое средство,
Чтоб вечную я жизнь
Имел в наследство».
Нахмурился Пророк:
«Земному – тленье.
Никто не благ, как Бог.
Раздай именье.
Сокровище Небес
Отрадней Рима!
Спасенья тяжек крест.
Молись: во имя…»
– Ах, мы́тарь, не мыта́рь!
А вдруг не струшу.
Вот только… нищета ль
Спасает душу?
Из Виттории Колонны
Призри и на меня, Творец земного,
И я живу ростком лозы Твоей,
Мой бедный кров похож на сеть ветвей
И ходит ходуном от ветра злого.
Всё глуше травы, небеса мрачней
И семена сомнений зреют снова
И застят свет. Но истинного слова
Не иссякает благостный ручей.
О, чистый! Утоли мои печали.
Я жажду, жажду, дай моим корням
Хоть каплю самой искренней слезы —
Живой, как свет, пролившийся вначале,
Когда Симон скитался по камням
И пела ветвь праматери-лозы.
Обречённость
Ни плеска в небесном оконце,
Ни тона, чтоб мог не сереть.
Не может ледащее солнце
Безвидную землю согреть.
К чему ни притронешься – наледь,
Как стылый чиновничий взгляд.
И смерть не могла б опечалить
Сильнее, чем мысли болят.
О, разума нищие дети,
Вот тема – засмейтесь над ней,
Что чем обречённей на свете,
Беспомощней, тем и родней!
Погружаясь
Виффагия, предместье Иерусалима.