Невозможный босс. Юля Белова
перед ним совершенно безоружной. Я его захотела, вот в чём ужас. Что из этого следует? Простая вещь. Он почувствует свою власть надо мной и будет меня пользовать по собственному произволению. Когда и сколько захочет.
И я перейду из разряда свободной сотрудницы в разряд работниц сексуального фронта. Какая пошлость! Секс с начальником, прямо на рабочем месте. Стыд и зашквар, как говорит Лизка.
Едем дальше. Он хороший человек? Не знаю. Может и хороший, но в нашем случае это неважно. И неважно, строг он со мной или мягок. Он же не по любви, не по зову сердца, а по зову члена. Ну и что со мной будет? Да ничего хорошего.
И последнее. Начиная с момента, когда его рука залезла ко мне в трусы, наши отношения уже никогда не станут прежними. Вывод? Вывод простой. Нужно писать заявление об увольнении.
А вот это уже плохо. Прям вообще плохо. Денег-то нет и взять их неоткуда, а деньги нужны. Ну что же… Будем искать другую работу. Вон Клим, может быть, поможет, всё-таки большой человек… Где наша не пропадала…
Приняв решение, я прекращаю волноваться и иду спать. Правда, лёжа под одеялом, опять чувствую дискомфорт и все изгнанные мысли пробираются обратно и начинают сосать сердце. Бр-р-р…
Наконец, я засыпаю. Мне снится Радимир Борзов, который трахает меня всю ночь. И выглядит во сне это настолько естественно и натурально, что я даже начинаю сомневаться, сон ли это…
Я несколько раз кончаю и просыпаюсь совершенно мокрая и счастливая. Поэтому уверенность, насчёт немедленного увольнения становится уже не такой железобетонной. Тем не менее, волей и силой разума я заставляю себя действовать по плану.
Приехав на работу, я первым делом печатаю на компьютере заявление и жду появления босса. С одной стороны, я рада, что босс задерживается, и можно ещё немного поразмышлять о плюсах и минусах моего плана. Мда…
Так подавать или не подавать? Не могу решить… Всё-таки это очень серьёзное решение. Боюсь, что жизнь после него может измениться довольно кардинально…
Подавать, не подавать? Подавать, не подавать?
На удивление, шеф отсутствует на работе довольно долго. Меня засыпают вопросами и просьбами срочно связаться с ним, но такой возможности у меня нет.
Борзов появляется около двенадцати и замирает посреди приёмной, уперев в меня тяжёлый взгляд невероятных зелёных глаз.
– Любавина! – говорит он тоном, требующим безоговорочного подчинения. – Ко мне.
Я подхватываю заявление и спешу за ним. До сих пор, не могу принять решение. Ну что мне делать? Подавать или не подавать заявление?
– Значит так, – говорит Радимир Львович, когда я вхожу в кабинет. – Я вот тут думаю и не знаю, что с тобой делать. Разговор у меня к тебе будет серьёзный. Что это за бумажка у тебя? Чего маячишь? Давай. Что ты мне там принесла?
5. Опять!
Моё заявление он уже заметил. Значит всё, дело сделано, можно теперь хотя бы не думать подавать его или нет. С другой стороны, могу и не отдать. Скажу, например, что это…
– Любавина! – рявкает шеф прямо в ухо. – Ты меня вообще не