Проще простоты. Жизни посвящается. Игорь Лысов
они больше не сторожа,
плач тальянки родной и сутулость берез —
это все, что запомню такого,
жизнь одна на земле, только много смертей
забирать будут снова и снова.
– — – — – — – — – — – — – — – — – —
в этой жизни умирать не ново,
может, и не стоило рождаться?
а кто тогда сыграет на гармошке
для того, кто все ж решил сражаться?
Боль
Почему не отпускаешь, Боль сердечная моя?
Ты, наверно, что-то знаешь, то, чего не знаю я?
Мы ж с тобой договорились и друг другу поклялись,
Что глаза на все закроем, наплюем на эту жизнь.
Что же ты неугомонна, почему так больно мне?
Так, наверно, это Совесть теребит тебя во сне?
Отгони ее подальше, вместе с Правдой отгони,
Не дают покоя эти две подруги в наши дни.
Боль моя, повеселимся? Я вина уже купил.
Улыбнутся наши лица, день по пьяни станет мил.
Запоем шальную песню, брата Хама напоИм
И пойдем потом все вместе или просто постоим.
Не согласна пить со мною или Совесть не велит?
Хорошо, сдаюсь, не спорю, только очень уж болит.
Вот и мучаюсь с тобою, Боль сердечная моя,
Может, ты уже отстанешь, отдалишься от меня?
Волчье
Я смотрю на него в прицел,
На изящное серое зло.
В этот раз он уйти не успел,
Провиденье его не спасло.
Не боясь смотрел на меня,
А давай-ка, брат, без ружья?
Матом совесть свою кляня,
Отпустил, пусть будет ничья.
Два неба
Взор затуманенный к небу вверх,
Губы неумелую молитву жуют.
Лишь небеса могут помочь из всех,
Кто раньше другом был, теперь плюют.
Из густого тумана завтрак пью,
Не насытиться мне этим варевом.
Болью с воздухом я дышу стою,
А мне кажется – елей с ладаном.
Берег обрывистый, река вниз,
Небо в реке отражает свое нутро.
Два неба на выбор, куда нестись,
Вверх – это в рай, вниз – это в ад, на дно.
До расстрела не видел я красоты такой,
Два восхода отталкиваются от себя.
Изогнулась река старой клюкой,
Мелкой волной небо в себе дробя.
Превращается в золотой из кровавого
След от солнца, хорошего, теплого,
И рыбешки из русла корявого
Гостя с берега ждут не первого.
Разорвусь, разделюсь, разомкнусь на два,
Душа вверх поспешит, отмываться в рай,
Вода тело возьмет, как похоронку вдова,
Не очистить водой, грехов через край.
Был такой же, как этот, восход,
Только я в числе тех, кто стрелял.
И смотрел сквозь прицел вперед,
Помню, кто-то меня умолял.
Все, конец моей жизни двойной,
Как прожил, так и издохну тут.
И два ворона – один надо мной,
По реке второй – оба тела ждут.
Один