Красная зона P. S. Из дневника доктора Рыбалкина. Игорь Галилеев
25 апреля коронавирус в Пензенской области подтвержден у 255 человек. Плюс 23 новых случая за сутки. Появились и новые очаги – помимо Пензы вспышки заболеваемости зафиксированы в Бессоновке, Сердобске, Грабово, Заречном, Сосновке, Нижнем Ломове, Пачелме и Поиме Возраст пациентов – от 18 до 79 лет.
В настоящее время под наблюдением находится 2657 человек, снято с наблюдения 6741.
В общей сложности тесты на COVID-19 в нашем регионе провели 16148 гражданам.
Глава IV. Горе
И снова Рыбалкин будто бы прочитал меня – встретив на территории больницы утром следующего дня, вместо приветствия спросил:
– Что, плохо спалось ночью?
Я даже покраснел.
– Как вы узнали?
– Мудрёного здесь нет ничего – любому человеку в красную зону сходить страшно будет. И геройство здесь совсем ни при чём.
Затем внимательно в глаза посмотрел.
– Так что надумал?
Я опять смутился. Сергей Борисович мои сомнения понял правильно:
– Защита действительно надёжная, но решать, разумеется, тебе.
Собственно говоря, несмотря на все «против», были и «за». Например, перспектива стать самым первым журналистом, побывавшим на передовой битвы с коронавирусом, воодушевляла. И, конечно же, написать о красной зоне очень хотелось. Поэтому собственные впечатления были нужны, тем более, трусить стокилограммовому десантнику – уж точно не к лицу.
– Пойдёмте, Сергей Борисович…
В специальной комнате, которую я про себя назвал санпропускником, мне выдали комбинезон, чулки, маску, респиратор и две пары перчаток. Через минут десять с помощью девушки-доктора я был неотличим от других работников больницы, находящихся в этом помещении. Ещё через пару минут мы оказались в чистом коридоре, с одной стороны которого располагались палаты.
Честно говоря, я ожидал увидеть несколько другое – почему-то думалось, что здесь постоянная суета, бегающие туда-сюда врачи, стонущие больные. Нет, всё было похоже на прекрасно отлаженный механизм – с нужной периодичностью медики подходили к тому или иному пациенту – кстати, большинство из них были подключены к аппаратам искусственной вентиляции лёгких – и совершали необходимые манипуляции и процедуры. Бросилось в глаза отсутствие сотовых телефонов и других гатжетов. А ещё чувствовалось огромное напряжение – чуть позже я понял, что в красной зоне действительно идёт самая настоящая битва за жизнь.
Пока я осматривался, Рыбалкин в это время с кем-то о чём-то тихо переговаривался – к нему то и дело подходили одетые также как и я, врачи, показывали результаты анализов очередного несчастного человека, консультировались. Но в какой-то момент картинка словно ожила, зашевелилась – появились люди с каталкой, которые быстрым шагом прошли мимо нас в крайнюю по коридору палату.
– Что случилось? – спросил Сергей Борисович у одного из сотрудников.
Кто-то из докторов, не останавливаясь, ответила отрывисто:
– Девочка. Пять лет.
В памяти всплыл