Двери самой темной стороны дня. Сен Сейно Весто
другое. Ветровки и затянутые на лицах капюшоны плохо спасали от сыпавшихся сверху клещей, крохотных, неприметных, тощих и люто голодных. Методично перебирая цепкими нескладными лапками, насекомое стремилось как можно глубже забраться под одежду, отыскать там не слишком стесненное тканью место и накачать плоский рыжий резервуарчик кровью до невероятных размеров. Только пресытившись, тварь позволяла извлечь себя. Вытянуть ее голыми пальцами, не оставив что-то под кожей, было почти невозможно. Подсолнечное масло, единственное доступное тут средство, не спасало от того, что могло нести в себе насекомое. В густой жирной капле паразит с большой неохотой оживал, принимался пускать пузыри и омерзительно шевелить членами. Через полчаса он легко вынимался, но свое дело он делал. Слабо утешало мнение одного лесника, что больной паразит встречался один на тысячу; неизвестно, кто производил калькуляцию и на ком. Охотники говорили, что подхватывать в этих местах «жар» не стоило, после нее оставалось только два пути – на тот свет или на инвалидную коляску. Сильно много знающий Штиис еще прибавил оптимизма. Среди множества прочих была разновидность энцефалита, при которой глаза напрочь теряли подвижность и наступало вечное беспробудно-дремотное томление. Он даже помнил, как эта гадость называлась: экономо. Гонгора думал. Если мы отсюда когда-нибудь выберемся, если все-таки не утонем и дойдем, то я не смогу себе объяснить, почему не вернулся и пошел через эту грязь. Сколько же еще, наверное, других идиотов с солнечно-голубыми жизнерадостными рюкзаками валяется тут под кустами… Сегодня весь мир состоял из болота. Болото, казалось, не имело предела, оно было по частям извлечено из одного кошмара. Не подготовь Штиис и Гонгора заранее длинные шесты и не возьми Гонгора Улисса на поводок, от экспедиции не осталось бы даже следов. Хуже всего, что дорога не делалась лучше. Она становилась страшнее. И возвращаться было уже некуда.
Остатки энтузиазма ушли вместе с клещами, которые Штиис с Гонгорой достали друг у друга из заляпанных грязью лбов. Гонгора, уже раньше сталкивавшийся с последствиями Тропы и видевший, что та делала с людьми, успел в мыслях десять раз возблагодарить тренированные мышцы Штииса. Здесь реальная, не нарисованная цивилизацией жизнь и реальные условия смывали с человека все наносное, внешнее, что тот всегда считал настоящим, выдавливая наверх все дерьмо, которое и составляло его и только его подлинное существо. Именно потому до конца не доходил еще никто. Они видели то, вид чего выдержать не могли. И это было даже не начало. В набитой огромными, пустыми, безвкусными мыслями голове что-то бухало и гудело, перед глазами все время бродил какой-то цветной тяжелый туман. «Скажи мне еще раз, зачем я пошел на эту работу», – не оборачиваясь, рассеянным голосом занятого делом спасателя, свисавшего вниз головой на высоте двадцатипятиэтажного дома, попросил Штиис. Гонгора сплюнул и поднял глаза