Двери самой темной стороны дня. Сен Сейно Весто
От Гонгоры его отличало только одно: отсутствие тяжелого детства. Его детство было исключительно удачным, но воспитание настолько строгим, что не оставляло сомнений в выборе средств. В случае открытого наезда, а такое случалось, приходила в действие стадия ироничного дипломата: «Спасибо, что поделились своим мнением. Ваше мнение очень важно для нас». Следующая стадия зависела от степени бестолковости противной стороны: «Мы сможем обсудить это снова, когда ты научишься вежливости», «Говорю очень вежливо, перестань меня перебивать» или «Я вынужден буду удалить себя за пределы данного обсуждения, если оно начнет терять цивилизованные формы». Обычно этого хватало. Но мало кто знал, что была еще одна фаза. Она начиналась фразой: «Твоя истерика не понятна» и заканчивалась очень неприятно. Но поскольку учение древней Стои включало в себя также точное знание того, чего следует избегать, такое случалось редко. Эту фазу он не любил. Она могла оказаться фатальной.
Когда он узнал, что Гонгора собирается на Лунную Тропу, он даже побледнел от удовольствия и проникся к нему таким любопытством, что даже смутил Гонгору. Он смотрел на него совсем другими, новыми глазами. Так смотрит маниакально-депрессивный коллекционер на исключительно редкий экземпляр бабочки. Он даже не спросил, вернулся ли с нее кто-то назад.
Исподлобья глядя куда-то в пространство прямо перед собой, Штиис озадаченно мял и пробовал пальцами у себя под ухом затылочную область. Штиис словно понял вдруг что-то для себя очень важное. Он покачал головой.
– Такое впечатление, – пробормотал он, – что я выспался…
Глава 2. Возле самого порога
1
Он в деталях помнил день детства, когда на спор провел на заброшенном деревенском кладбище ночь. Вообще, хвастался он много и врал много, особенно, в моменты вдохновения, получалось у него правдиво и мрачно – как нужно, но он никогда никому не рассказывал, что там было на самом деле. То, что там было, касалось только его.
В темном лесу на отшибе спавшей деревушки несколько мальчишек пугали друг друга, сочиняя замогильные подробности на сюжет кладбища. Кладбище язычников было заброшено давно, еще до наступления болот, оно было первой темой у костра, и когда спускалась ночь, начиналось время пророчеств. В пророчества верили, но требовали доказательств. С ними было плохо. Поскольку с доказательствами была всегда одна и та же проблема, негласно выбиралась жертва – объект давления. Объект подвергался мытью всеми составами и обработке всеми средствами с выкручиванием рук и предложением восстановить авторитет, пошатнувшийся в глазах окружения. Авторитет являлся самым святым, однако достаточно абстрактным, между тем кладбище было абсолютно реальным, лежавшим прямо посреди леса. Как говорили, те, кто его посещал, возвращался другим. Было мнение, что на самом деле возвращался не он, а нечто иное, и на этом месте обычно