Второй шанс. Юрий Иванович
выглядели так, словно пол-Москвы готовы были перестрелять. В такой обстановке ни о каком пленении не могло быть и речи.
Конечно, было непонятно, за что его приговорил Бурый. Вины за собой Наркуша не чувствовал, не «крысятничал» и ментам не «стучал». Разве что мелькнуло предположение, что старший в банде решил забрать под себя небольшой бизнес. Но Цаглиман прекрасно осознавал: раз его приговорили, то ещё и по этой причине сдаваться нельзя. В «предвариловке» свои же удавят. Что-то выяснять там и доказывать, призывая к разборкам «по понятиям», бессмысленно.
Следовало избавляться от холодного оружия и немедленно уходить. Но как?! Если вокруг всё оцеплено и война только разгорается?
Пара спецназовцев начала действовать, криками заставляя Паровоза лечь на пол и не рыпаться. Потом раздались странные крики, грохот, стоны и показался бегущий зигзагами Лось-Ефимка, как его за глаза называли коллеги по разбою. Причём прущий от смерти Паровоз орал чистым матом, кроя всех, в том числе своего дядю и неведомых снайперов. А вокруг него искрили дробящие мрамор тяжёлые пули. То есть по нему работало сразу несколько снайперов.
И опять Наркуша ничего лучше не придумал, чем пересидеть какое-то время. Услышал, как Ефимка ворвался в квартиру к какой-то тёлке, дождался сравнительной тишины на лестнице и только потом начал спускаться. Вот тут и донёсся до него женский стон с площадки. Вспомнил, что женщины там не было, но был ребёнок.
«Неужели мальца грохнули вместе с мамашей? Уроды!»
Не считаясь с доводами рассудка, он поспешил к месту событий. Осторожно выглянул из-за угла. А там ветерок гуляет, стёкла вдребезги… но ребёнка нигде не видно. Зато лежащая женщина сразу бросилась в глаза и была опознана как Вера Павловна, личная телохранительница самого академика. А раз она здесь, то скорее всего и старикашка рядом. Иначе зачем стреляли, пытаясь их или отсечь, или убить?
Охранница оказалась довольно тяжело ранена в правое плечо и от болевого шока то теряла сознание, то вновь открывала глаза. А вот на левой руке и на боку у неё было то самое устройство. Оно напоминало часть разгрузки и довольно сложные наручи на локоть и запястье. А губы женщины в беспамятстве шептали: «Свиридович, вы где?» Значит, она до ранения вела поиск академика, пользуясь этим самым устройством.
Чем занимается учёный – Наркуша даже предположить не мог. Но судя по оплате и только-только начавшей затихать войне невероятного масштаба, значимость дряхлого старика сложно было переоценить. Любой информацией о нём или ведущей к нему можно будет не просто торговать, а крупно спекулировать, а то и диктовать свои условия. По крайней мере выкрутиться из-под неожиданного приговора со стороны Бурого, а то и его самого подставить, следовало попытаться.
Другой вопрос, как вырваться отсюда?
Да ещё и уйти с устройством?
Сообразительность Бори Цаглимана в критических ситуациях и при цейтноте времени порой поражала его самого. Вопросы, словно неповоротливые глыбы, ещё