Язычник. Александр Мазин
того, сам сел рядом с молодым киевским князем, оставив земли свои сыну Люту. И помог Ярополку удержать вотчину. Опытен Свенельд. Вот и сейчас не торопится сказать свое слово. Смотрит князь-воевода на двух братьев, Артёма и Богуслава, – и дивится тому, как они непохожи. Младший – высоченный, плечистый, белобрысый, лицом – чистый кривич, а нравом – пылкий, истый южанин. Старший же невысок, темноволос, внешне спокоен. И голос у него ровный. Ни намека на гнев или угрозу.
– Если ты хочешь сказать, боярин, что мой брат врет, так и говори.
– Нет-нет, воевода! – поспешно произнес боярин Блуд и даже рукой махнул: мол, ничего подобного и быть не может.
Свенельд чуть заметно усмехнулся – уголком рта. Блуд – недруг. Однако умен и хитер. В делах ловок. За то и ценим был Ольгой и Святославом. А ныне – Ярополком.
Хотелось бы Свенельду, чтоб сказал сейчас Блуд: врет гридень Богуслав. Скажи он так – и любой из братьев вправе потребовать божьего суда. Причем, если суда потребует младший, у Блуда еще есть надежда выставить более сильного поединщика из гридней, а если старший? Ярополк знал нескольких воев, способных выйти на поединок с воеводой Артёмом. Но ни один из них не станет драться за Блуда. А из прочих никто не рискнет.
Нет, не скажет Блуд, что врет гридень Богуслав. Лучше от своих людей откажется.
– Я не спорю, княже! – Губы моравского боярина растянула сладкая улыбка. – Может, и переведывался кто из соплеменников моих с копчеными, так то закон не возбраняет. Вот и отец твой тоже с печенегами дела имеет. И не только он. Верно я говорю? – Блуд обернулся к князь-воеводе Свенельду. Будто бы за поддержкой. А на самом деле – с намеком. Есть и у Свенельда связи с печенегами. Причем не только с замиренными, такими как Цапон, но и с дикими. И Блуд об этом знает.
Свенельду плевать на то, что пронюхал Блуд. Он глядит на сыновей воеводы Серегея… И взгляд этот – недобрый. Завидует князь-воевода. У него ведь три сына было. Старшего еще в отрочестве медведь на охоте заломал. Младшего ромеи убили. Только Лют один и остался.
Должно быть, почуял боярин Блуд недобрую эту зависть и решил, что не расположен князь-воевода к братьям Серегеевичам.
Может, и так. Но все равно Блуд ошибся. Не на его стороне Свенельд. Впрочем, он и не на стороне братьев. Князь-воевода – исключительно на своей собственной стороне. И на стороне великого князя, конечно, если это не во вред самому Свенельду.
Ошибся Блуд, однако на сей раз Свенельд его поддержал:
– Верно. – Но тут же уточнил: – Однако не с теми копчеными, кто к нам немирен.
– Вот и я говорю! – обрадовался Блуд. – Разве ты, гридень, видел, что те печенеги худое княжьим людям делали или убили кого?
– Они хотели убить меня! – воскликнул Славка.
– Откуда знаешь? Хотели бы – убили. Сам помысли, великий князь: можно ли поверить, что две сотни степняков не смогли убить одного гридня, вдобавок связанного, когда того же гридня, притом свободного и оружного, двое обратали?
– Врасплох меня взяли! – возмутился Славка.
Блуд