Мосты в бессмертие. Татьяна Беспалова
Женьку, бесцеремонно схватила за ворот пиджака, дернула на себя. Младше сестры на десяток лет и на голову выше ее, она без труда справилась с Женькой. Без лишних слов, избегая Женькиного разгневанного взгляда, она надела ей на шею образок, спрятала древнюю Богоматерь под ворот сорочки, между грудей.
– Не вздумай снимать и проживешь как княжна Ворошилова до ста десяти лет! И вечная девственность тебе уж не грозит… – хрипло приговаривала Гаша. – А за нас не волнуйся. Ночи ждать не станем, засветло уйдем! Ищи нас после войны у тетки, в Запорожье. Слышишь, Женя!
Гаша старалась перекричать вой перепуганных девчонок и отдаленный, нарастающий грохот. Оля и Лена, цеплялись за нее руками, смотрели вслед матери. А Женя убегала от них между дымящихся руин в сторону прекрасного Днепра, туда, где грохотало.
– Слышишь грохот, Глафира? – Лена подняла к ней узкое лицо.
Гаша кивнула.
– Там огненный великан на раскаленной наковальне кует наше горе…
– Да ты еще не знаешь, что такое горе, дитя, – Александра Фоминична подошла к ним, подняла Оленьку на руки.
Глава 1. Костя
Дрищ ловко поддел фомкой дверной косяк. Его широкие, обтянутые офицерской кожанкой плечи напряглись. Поверхность доски вздыбилась, пошла трещинами, раздался хруст.
– Еще немного поднажми, – пробормотал Мика-Мотылек. Неприметный, в сером длиннополом плаще, он подпирал сутулым плечом пыльную, испещренную трещинами штукатурку. Лицо его белело в полумраке подвального коридора. Под потолком из-под забранного решеткой плафона тускло светила лампочка в сорок ватт.
Нетерпеливо подпрыгивая, Мотылек скинул намокший бычок с нижней оттопыренной губы. Костя Липатов подпирал цементную стену рядом с ним. В его руке тускло горел фонарик, бросая бледное желтое пятно на раскуроченный дверной косяк и обшарпанную дверь.
Дрищ уже примерился сковырнуть второй, навесной замок.
– Чей-то, ж? – просил он и тяжелая фомка, вывалившись из его руки, звонко грянулась об пол. – Замок-то… это… не заперт ить.
– Э? – Мика отжал Дрища плечом и неслышно порхнул в темноту склада.
Костя, последовав примеру Дрища, снял пистолет с предохранителя.
Дрищ показал Косте сначала растопыренную пятерню, затем кулак. Это означало, что надо сосчитать до пятидесяти. Костя вздохнул. Его, Костин счет, редко совпадал со счетом Дрища, тот мог досчитать только до десяти. В промежутке между первым и вторым десятком неизменно сбивался.
– Тридцать один, – едва заметно ухмыляясь, произнес Костя, когда Дрищ шмыгнул за дверь.
Луч карманного фонарика вырвал из мрака часть склада. Мешки с солью и сахаром, консервы, короба спичек. Богатство! Вот в рядок выстроились керосиновые лампы. Плафоны покрыты толстым слоем пыли, но фитили новые. Костя достал из кармана спички.
– Смотри, Костян, спички не зажигай! Тут все керосином полито, того и гляди вспыхнет, – голос Мотылька звучал глухо.
Костя