Сыщик. Изнанка профессии. Дмитрий Карпович
опера заключалось в том, чтобы на «голых пальцах» развести «жульмана» и вытащить из него признательные показания, закрепить их в последующем любыми другими сведениями способными стать доказательствами, что бы даже если в последующем жулик откажется от своих показаний или скажет, что его заставили себя оклеветать – собранных материалов хватило бы с лихвой на обвинительный приговор.
В ходу были всевозможнейшие психологические и «физические» приемы, в т. ч. и те, про которые рассказывал Глеб Жеглов в фильме «Место встречи изменить нельзя», но, как правило, к ним прибегали, когда диалог с жуликом переходил уже в затяжную стадию.
Сама «колка» жулика могла происходить по разному и в разные временные промежутки, от нескольких минут, сразу после задержания, до нескольких суток. В последнем случае использовались все доступные средства и методы: внутрикамерная разработка, «плохой и хороший» милиционер, вызов и обработка родственников и прочие техники, имеющиеся в арсенале отдела милиции.
В нашем случае все происходило точно так же. Прибыв в «Яблоньку», мы моментально и предельно жестко скрутили Костю, сопровождая процесс задержания не то, что криками, а нечеловеческими рыками, как будто не четыре опера из местного отдела милиции, а сама преисподняя пришла за ним, вытащили его из сторожки, и оставили лежать на снегу с застегнутыми за спиной наручниками без верхней одежды.
Нина, зажавшись в угол сторожки с вытаращенными глазами смотрела на нас с таким испугом, будто увидела приведение, пришедшее навестить ее с местного кладбища. Ей позволено было надеть верхнюю одежду и, без объяснения причин, на нее также были надеты наручники.
Сожителей рассадили по разным машинам, и мы двинулись в отдел. Процесс обработки «клиента» начался в каждом автомобиле.
Закрыть сторожку, провести там осмотр помещения или осмотр местности с отыскиванием следов драки, следов крови, возможных орудий убийства или иных предметов, способных быть доказательствами по делу – это было все на потом. Главное было начать обрабатывать подозреваемых.
Если бы они не покололись, не встали на путь раскаяния и не показали бы места захоронения убитых ими людей, то нам наверняка пришлось бы потом «культивировать» весь снег в «Яблоньке», перекопать все свежие захоронения на местном кладбище или придумать что-то еще, но добиться раскрытия этих убийств.
Но пока мы везли сторожей в отдел милиции и «накачивали» их в машинах нашей уверенностью в том, что нам известно все об убитых ими людях, о причинах убийств и местах захоронений, а все остальное нам уже и не важно, в т. ч. их признание в совершении преступлений.
В отделе нас уже ждала дежурная смена (сам дежурный и его помощник) предупрежденные о том куда, зачем и за кем мы поехали. Ждали для того, чтобы максимально сократить процесс оформления доставленных в отдел милиции.
Такой процесс оформления (запись в книгу доставленных, личный досмотр и прочее), мог занимать до получаса