От мистерии до стрит-арта. Очерки об архетипах культуры в политической коммуникации. Светлана Шомова
политического сюжета о герое-спасителе, чем, например, Д. Медведев, у которого за все годы пребывания во власти так и не появилось одного «ярко выраженного», неприемлемого именно для данного лидера, противника-«Дракона»… Или, скажем, Г. Зюганов, на счету которого не так много конкретных, состоявшихся побед над «Злом» и который в бессознательном восприятии россиян, судя по исследованиям политических психологов, на глазах теряет такие обязательные для Героя качества, как активность, сила и самостоятельность, а также несет в своем образе «признаки возможного поражения»[104].
Каковы структурные элементы интересующего нас блуждающего сюжета о герое-спасителе? Перечислим их поэтапно:
1) наступление на государство и общество некоего «чудовища» (Дракона), воплощающего в себе абсолютное Зло. Такое «чудовище» может выступать под маской войны как архетипической ситуации зла; природной или техногенной катастрофы; социальных или политических пороков (наркомания, безработица, коррупция); террористических актов и т. д.;
2) появление в гуще событий политика-Героя и совершение им активных действий по преодолению Зла. Условное «переступание порога» в данном случае может выражаться в принятии сложного решения о том, чтобы ввязаться в неравный бой, а в качестве «сверкающего меча» в руке политика могут выступать: нестандартный поступок, ряд последовательных и эффективных мер по преодолению кризиса, решительная личная инициатива, создание эффективно работающей структуры или организации, принятие закона и прочее;
3) полная или (чаще всего) частичная «победа над драконом» при деятельном участии самого лидера. С точки зрения эффективности использования блуждающего сюжета как политической технологии здесь желательны «уникальное торговое предложение», своего рода «личная легенда», позволяющие сформировать образ политика как героический бренд;
4) извлечение «уроков на будущее»: Зло, не побежденное окончательно, должно быть хотя бы приостановлено, а Герой остается на страже «рубежей», защищая от него своих сограждан. Показательно в этом смысле одно из признаний С. Шойгу: хотя лучшей наградой его спасателям не раз становились уникальные случаи спасения людей в катастрофах и природных бедствиях, помочь удавалось не всем. В интервью он как-то рассказывал, что в Нефтегорске удалось найти мужчину, проведшего под завалом несколько дней. Врачам было ясно, что после высвобождения его ног из-под бетонной плиты спасти человека, скорее всего, не удастся. К сожалению, так и случилось… Но этот эпизод стал толчком для разработки уникальной мобильной установки по очистке крови, до сих пор использующейся в МЧС и ставшей гордостью российских спасателей[105].
Заметим: в отработке сюжета о герое-спасителе, в отличие от сюжета о герое-искателе приключений, несущественными являются внешний антураж события, «сцена действия», костюм политика… Никаких «белых клювов» и водолазных
См. об этом: Психология политического восприятия в современной России / под ред. Е. Б. Шестопал. М.: РОССПЭН, 2012. С. 298.
См. об этом: Двадцать лет министра Шойгу. Политический портрет. <http://ria.ru/ politics/20120404/618065282.html> (Дата обращения 15.02.2014).