Тёмная порода. Ксения Крейцер
смотрел на Сергоса, остальные трое наёмников – на своего старшего.
Сергос остановил их жестом.
– Побудьте здесь.
Наёмники переглянулись и медленно опустились на свои места.
– Двадцать пять серебряных, милорд.
– Что? – не расслышал Сергос.
– Двадцать пять серебряных за вход, милорд, – со всей доступной ему учтивостью повторил усатый, – и оставьте ваше оружие.
Сергос отсчитал монеты, но вместо того, чтобы положить их в протянутую руку, швырнул на стол. Толстяк, ничуть не растерявшись, собрал серебро и выразительно посмотрел на меч Сергоса.
– Оружие я оставлю моим людям, – бросил Сергос.
– Прошу за мной, милорд.
Они прошли через заметно опустевший общий зал. Даже бард куда-то делся, хотя Сергос был уверен, что балладу тот так и не допел. Спустившись по крутой лестнице, оказались у большой кованой двери. Охраняли её разбойничьего вида стражники. Трактирщик едва заметно им кивнул, и они открыли дверь, пропуская Сергоса внутрь.
Он вошёл, ещё не до конца понимая, зачем туда идёт и что будет делать дальше. Тело жило своей жизнью, двигаясь вперёд, и разум за ним не поспевал.
Его взгляду предстал подвал, ярко освещённый настенными факелами, полный людей. Пахло по́том, смолой и выпивкой. Особенно плотно теснились и шумели в центре комнаты. Сергос двинулся туда.
Пробравшись сквозь толпу, он вышел к краю бойцовой ямы, так он назвал для себя каменную чашу, вокруг которой собрались зрители. Яма была глубокой, с отвесными стенами. Поверху её огородили ещё и решётками, очевидно, чтобы восторженные зрители в неё не свалились.
Три бъёрка, водных духа, скользили по дну ямы, поджидая жертву. Овеществлённые, чтобы их могли видеть обычные люди. Тёмные, влажно-бугристые, под завязку накачанные какой-то уродливой магией. От них исходили эманации голода, злобы и похоти. По позвоночнику Сергоса словно проползло что-то холодное и скользкое, а потом свернулось где-то в районе груди. Подкатила дурнота, которую он не сразу и с изрядным трудом поборол.
– Начинают, начинают, – прошелестел по толпе восторженный шепоток.
Из только что открывшейся двери в стене ямы вытолкнули тонкую, хрупкую девушку, совершенно нагую, прикрытую лишь длинными волосами. Толчок был сильным, она не сохранила равновесие и упала на колени. Бъёрки заметили свою жертву и медленно заскользили по направлению к ней. Толпа заулюлюкала.
Девушка с видимым трудом поднялась. Пламя факелов играло на белоснежной коже, оттеняя многочисленные синяки и ссадины, браслеты из чёрного металла тускло мерцали. Блестящие тёмные фигуры неумолимо приближались к ней. Она, пошатываясь, пятилась, пока не упёрлась спиной в стену ямы.
Бежать несчастной было некуда.
Сергоса сковало ощущение нереальности происходящего. Он наблюдал, как пятилась девушка, как приближались к ней три тёмных бъёрка, зажимая в кольцо. Время текло как-то особенно медленно, казалось, он перестал дышать.
Он встретился