Дым и железо. Рейчел Кейн
уничтожение.
– И что он хочет взамен на такое… потенциальное сотрудничество?
– Книги, – сказал Джесс. – Редкие и ценные. Они вам без нужды, у вас обширные хранилища с кучей добра, которого никто никогда не видел.
– Сколько?
«Другое дело», – подумал Джесс. Они пришли к соглашению. Теперь они спорили об условиях сделки. Он немного расслабился, но лишь немного.
– За печатную машину и ее чертежи? Сто тысяч редких томов, и я проверю каждый из них. – Он улыбнулся. Улыбнулся циничной улыбкой Брендана. – Поверьте, я бы и сам занялся чем-нибудь другим. Это мой брат влюблен в книжки, не я.
– Это займет недели, – сказал архивариус.
– А вы торопитесь?
Своим вопросом Джесс заслужил гневный взгляд.
– Твой ответ подразумевал, что у тебя еще есть чем торговаться.
– Ну, печатная машина и ее чертежи того стоят, сомнений нет, однако ум человека, который соорудил это чудо… он стоит куда дороже, даже если лишь для того, чтобы убедиться, что новой такой машины он не построит.
Если Архивариус и думал об этом, то оставил все мысли при себе.
– Шрайбер ценен для нас.
– Тогда это еще сто тысяч книг. А другие?
– Кто другие?
– Капитан Санти. Халила Сеиф. Глен Уотен. Дарио Сантьяго, – сказал Джесс. Он пытался не представлять их лица в этот момент. Пытался не думать о них вообще, как и сделал бы Брендан.
Архивариус отмахнулся было, однако потом, похоже, передумал.
– Санти заслуживает наказания, – сказал он задумчиво. – Он должен стать примером для других. Семья Дарио Сантьяго королевских кровей. Простив его, мы можем заполучить новую клятву верности от Испании и Португалии.
– А Халила? – Джесс пытался изо всех сил, чтобы его голос оставался спокойным и беззаботным. Было сложно.
– Девчонка Сеиф сделала свой выбор. Может гнить вместе со своим отцом и братьями в тюрьме до экзекуции.
У Джесс начало жечь в груди, будто бы он задержал дыхание, хотя в легкие он набирал предостаточно воздуха. Халила, Халила, должна быть казнена, а ее яркий ум и благородное сострадание ничего не стоят.
– Тогда остается Уотен.
– Выкиньте уэльскую девку в какой-нибудь колодец по дороге и забудьте о ней. Она не важна.
«Ублюдок. Хладнокровный, тупой ублюдок. Она будущий командир твоей армии».
Жжение в груди Джесса внезапно обратилось льдом. У него получилось. Это было настоящей пыткой – играть на тщеславии старика, завлекая его в беседу, в которой тот плевать хотел на людей, которые Джессу были дороги больше жизни и любых пыток… Однако теперь, буднично согласившись с тем, что убийство приемлемо, архивариус показал свою натуру, и натура эта была уязвима. «Рыба на крючке, – подумал Джесс. – Главное, не упустить».
Джесс так же буднично кивнул и постучал пальцами по бедру.
– Я передам все это своему отцу. Ему захочется назначить условия за все ваши пожелания.
– Можешь