Эпоха пепла. В Доме Змея. Илья Попов
в резных рамах. Под ногами – мягчайшие ковры и пушистые шкуры, над головами – светильники всех мыслимых форм и размеров. Напитки здесь наливали исключительно в серебряные и золотые кубки, что подавали на украшенных драгоценными камнями подносах, охрана могла сдержать натиск небольшой армии, а каждому гостю дарили столько поклонов и улыбок, что ты поневоле начинал ощущать себя чуть ли не самим императором. Впрочем, и просить монет за подобное великолепие владельцы не стеснялись.
– Но оно стоит каждого потраченного медяка, тут даже ты спорить не будешь. К тому же, думаю, в последнее время мы славно потрудились и заслужили возможность хоть немного себя побаловать, верно? Тем более на деньги моего отца. – Макото ухмыльнулся и шумно отхлебнул из бокала. – Однако давай все же вернемся к куда более интересным вещам – спорим, что у тебя духу не хватит хотя бы разговор завести с той рыжулей?
– Пока мы платим – она вся внимание, – пожал плечами Кенджи. – Какую бы чушь ни городил любой из нас.
– Проклятье, твоя правда… – задумчиво произнес Макото, закидывая ноги на ближайший пуфик. – Тогда предлагаю кое-что получше: ты отправишь ей завтра корзину с цветами и предложением встретиться как-нибудь вечерком. Если она откажет – ты выкинешь эту проклятую крестьянскую шляпу в ближайшую канаву. Ну а если проиграю я…
– Дай угадаю – ты улучишь момент и все равно выбросишь ее сам, верно? – со смешком перебил его Кенджи.
Он искренне недоумевал, с чего вдруг Макото так взъелся на его касу из бамбука. Тот же постоянно твердил, что подобное убожество пристало носить лишь пастухам и свинопасам. Однако Кенджи, если честно, было совершенно на это наплевать – от солнца шляпа защищала отлично, а большего ему и не требовалось. К тому же за ней удобно было прятать лицо, что с каждым днем становилось все более кстати.
После похорон Сато слухи о трех молодых воинах – сам Рю предпочел остаться в тени, и Кенджи, сперва не понимавший причину подобной скромности, впоследствии успел сотни раз пожалеть о том, что не последовал его примеру, – которые спасли императорского мэцукэ[2], наголову разбили банду Черепов и вернулись живыми и невредимыми из Одиннадцати Звезд, мигом разлетелись по всему Каноку.
Теперь в любом мало-мальски людном месте их сопровождали десятки, если не сотни любопытных взглядов. Шуноморо ко внезапно нахлынувшей славе остался равнодушен, обращая на шепот за спиной не больше внимания, чем на шорох листьев под ногами. Макото же, напротив, обретенной популярностью явно наслаждался, с удовольствием рассказывая каждому желающему о том, как они ловко пробрались в логово Черепов, расправились с коварной колдуньей, пытавшейся их отравить, или же перебили целую стаю цутигумо[3], причем с каждым рассказом число павших демонов неуклонно росло.
Хоть поначалу самому Кенджи и льстил всеобщий интерес, однако довольно скоро он понял, что у этой медали есть и обратная сторона. Сложно сохранять спокойствие,
Мэцукэ – государственные чиновники, следователи по особым поручениям в средневековой Японии.
Цутигумо – паукообразные демоны из японской мифологии.