Ольга, княгиня зимних волков. Елизавета Дворецкая
на месте, а чтобы сделать еще шаг – прерывать тулу. Никогда раньше ей не приходило в голову, что так сложно делать разом два дела – идти и говорить, хотя обычным людям в обычных обстоятельствах это не составляет никакого труда. Поэтому она продвигалась вперед довольно медленно.
В лес коли вступишь —
Ворог навстречу.
Сядешь в лодью —
Дно прохудится.
Пищу возьмешь —
Станет как камень.
Воды отопьешь —
Она горше желчи.
Обходя могилу, Рагнора перечисляла несчастья, которые насылает на своего врага. Дабы избежать их, у него оставалось два способа: разгадать «имена трех мужей», то есть три «сильных слова», начертанных на дощечке, или явиться к Сверкеру с повинной головой. Первое в этом краю, где очень мало кто знал руны и почти никто не знал «сильных слов» из языка древних северных чародеев, было почти невозможно. А о втором лиходеи просто не догадаются и сгинут в чаще, пав жертвой злосчастных обстоятельств на земле, на воде или в собственном жилище.
Рваться одежда
Станет на теле.
Кости твои
Поломает от ветра.
Черви в твоей
Заведутся утробе.
Кровь твоя станет
Пивом гадюке…
Ведома все медленнее делала шаг за шагом и все неувереннее произносила слово за словом. Казалось, она слабела, будто принимала на себя эти несчастья. Темнота сильнее давила на плечи.
Они прошли уже половину пути вокруг могилы и приблизились к другому ее краю. А потом… Раздался стук или скрип – такой резкий, что Ведома содрогнулась с головы до ног и не удержала крика. Часть покрытия могильного дома, плохо видная во тьме, откинулась, будто вздыбилась земля, и могильный житель темным комом прянул со дна ямы вверх!
Ведома завизжала, не помня себя. Ударила волна трупного запаха. Охнула Рагнора и шагнула вперед, протянув руки, будто хотела схватить мертвеца. А тот взмахнул рукой, и старуха упала!
Самообладание отказало Ведоме окончательно; развернувшись, она бросилась бежать во всю мочь, беспрестанно крича. Трава путалась в ногах, цепляла за подол; кажется, она несколько раз споткнулась, даже упала, но ничего этого не заметила. Не чувствуя боли в ушибленных коленях и ладонях, она неслась через неровное поле и вопила, пока не охрипла.
Потом до ее слуха донеслись какие-то крики впереди. В черноте ночи металось пламя трех факелов, и вот она увидела озаренные красноватым светом лица Одо, Стейни и Берси – троих хирдманов, что провожали их сюда. Еще не зная, что там, на поле, произошло, они махали факелами и кричали, будто надеялись отогнать таким образом неведомую опасность. Когда из тьмы показалась княжья дочь, они бросились ей навстречу, обступили, засыпали вопросами, но она не понимала слов. Лишь вцепилась в рубаху на груди Берси и дрожала крупной дрожью, осознавая только то, что находится среди знакомых, живых людей.
– М-мертвец… Ра-рагнора… – стуча зубами и порываясь разрыдаться, кое-как выдавила она. – Вы-вы-выскочил… Наб…бросился…
– Мертвец напал на королеву Рагнвёр?
– Д-да…