Ольга, княгиня зимних волков. Елизавета Дворецкая
не полагалось знать.
Девушка застыла, вцепившись в ствол березы. Перехватило дух, по коже поползли мурашки. Ведьма-рагана была особенной – не то что бабы-ведуньи и волхвиты, живущие каждая в своем роду и только на велики-дни приходящие во главе родичей в святилище. Она обитала здесь с незапамятных времен – как рассказывали, с той поры, как первые потомки Крива явились на верховья Днепра и потеснили голядь. Все знали, что могущественная Ведьма-рагана обретается в лесной глуши, но мало кто мог похвалиться тем, что ее видел. Иной раз кто-то встречал ее, кто-то даже получал помощь, к примеру, заблудившись в чаще, однако всегда это был какой-нибудь свояк из другой веси, или младший брат покойного деда, или еще кто-то, но не сам рассказчик. Басни не сходились между собой в том, какова она: одним она являлась молодой бабой, другим старой, третьим опять молодой, даже молоденькой девушкой-подростком.
В последний раз о встрече с ней рассказывали недавно, пару лет назад, и тогда она предстала старухой весьма почтенных годов. Но эта, пляшущая с медведями, была, сколько удавалось определить под шкурой и личиной, средних лет – не юная резвушка, но и не скрипящая костями старуха. Получается, она не просто перерождается из старухи в девчонку, чтобы снова начать взрослеть, а просто от точки смерти начинает двигаться вспять и молодеет постепенно? Кто бы мог подумать!
Завороженная пляской медведей и чудной встречей, краешком сознания Ведома прикидывала, чем ей все это грозит и что делать. Разумеется, заклинательная пляска не предназначена для чужих глаз. И она не смогла бы так приблизиться, если бы ее не привели сюда невидимые тропы самого леса, не принесли выдохи проснувшейся земли. Сейчас она стояла, слившись с березой и дыша с ней в лад: это простой отвод глаз, бабка Рагнора выучила ее этому еще лет восемь назад. Но если она сдвинется с места, чары разрушатся и ее наверняка заметят. Так что лучше стоять и ждать, пока все кончится.
А если… Если ее заметят и сочтут, что она осквернила волшбу своим присутствием, то три медведя разорвут ее на месте. И не пополнятся смолянские предания рассказом о княжеской дочери, встретившей в лесу медвежью мать, потому что никто об этом не узнает.
И сколько уже было таких случаев – о которых никто не узнал? Ведома впервые задумалась об этом, и стало жутко. Но знает об этом лишь одна она – Ведьма-рагана.
Вот пляска окончилась. Медведи встали на четыре лапы и спокойно направились прочь. Ведома провожала глазами их мохнатые спины, исчезающие в глубине ветвей. Потом подняла глаза и вздрогнула: сдвинув на затылок медвежью личину и прикрыв ладонью глаза от солнца, Ведьма-рагана смотрела прямо на нее. Потом опустила руку и поманила: подойди.
Ведома помедлила, в глубине души питая слабую надежду, что это не ей. Но волхвита снова поманила ее, уже с заметным нетерпением. Ведома перевела дух и вышла из-за березы…
Она ступала по траве, будто по облаку, не чуя под собой ног. Вот, стало быть, как это бывает. Но страха не ощущала. Ведома была не чужда тайным искусствам