Серф-сказки. Никита Замеховский-Мегалокарди
как пузыри, то гудело в ушах долго, как прибой. – Эдди, чтобы услышать, слушай, – шипело пенно в голове.
Слушать Эдди не хотел. Это было смешно – вслушиваться в какие-то голоса. Это было похоже на глупый фильм. Но раз за разом повторяющиеся призывы неотступно преследовали его, ему приходилось их слышать, и Эдди даже решил ответить, если, конечно, ещё раз услышит своё имя.
Ну а пока, встряхнувшись и надев почти высохшие ярко-красные спасательские шорты, он выбрался наружу. Пройдясь у будки раз-другой, наступая всей стопой на горячие песчинки, он решил прогуляться вдоль пляжа, словно совершить внеплановый патруль.
Жизнь на шезлонгах текла в своём привычном размеренном темпе. Эдди давно заметил, что если идти вдоль шезлонгов, то коротенькие сюжеты жизни на них отвлекают от всего остального, но стоит спуститься всего на несколько метров ниже, ближе к прибою, как внимание поглощает и уже не отпускает океан.
Он отошел недалеко, может, метров на тридцать, когда услыхал ежеминутно ожидаемый сигнал тревожной сирены. С места подскочив чуть не на метр, попытался обозреть пространство, угадать, куда нестись на помощь.
– Эдди, в другой стороне, в прибое! Там, там! – услышал он с вышки, и слова ещё висели в воздухе, когда он, вскидывая высоко ноги, проскакивал прибой, пробиваясь сквозь злые шипучие пенные волны к женщине, сбитой с ног стремительным течением!
С двух сторон неслись ещё два спасателя, но он, добравшись первым, уже уверенно обхватил женщину и оттаскивал её в сторону обрушения волны, что-то приговаривая. Двое подоспевших парней приняли испуганную жертву купания на руки и отнесли на песок, попутно успокаивая и справляясь о состоянии.
Нельзя сказать чтоб инцидент был чем-то из ряда вон выходящим, – нет, такое случалось. И часто спасателей опережали сёрферы, вытаскивая жертву до прибытия берегового патруля.
Эдди уже выбирался на песок, чтоб помочь угомонить зевак вокруг все ещё напуганной дамы, как вдруг волна захлестнула его ноги, словно удерживая на месте на мгновение, достаточное, чтоб он услышал:
– Эдди, Эдди… ты расслышал. Не услышишь ещё раз, я не верну жизнь на сушу. Эту, другую – всё равно… Cлушай, Эдди.
– Я, я… Ты кто!? – чуть не в голос выкрикнул Эдди и тут же оглянулся на берег, где всё ещё кружили пляжники и хлопотали спасатели.
– Воды, Эдди, волны, Эдди, океан. Зайди глубже, чувствуй телом, словно рыба, кожей чувствуй мои речи…
Эдди не двинулся с места, его стопы проваливались в песок – воды властно погружали ноги в грунт, вымывая под пятками глубокие ямки.
– Или страшно, сёрфер, не боящийся воды, погрузиться?.. – вновь услышал Эдди многозвучный голос почти без интонации.
– Нет! – снова в голос воскликнул он и, разбежавшись в два прыжка, нырнул в подошедшую волну.
Сколько раз, сколько раз с самого детства проделывал он это, разбегался и нырял в лазоревые утренние воды, в густую синь полуденного залива, в тёмный бархат